Кто-то из гребцов плюнул за борт.
– Да какие ж они чистые…
* * *
ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА ФРЕГАТ «КОНСО»
Водоизмещение – 478 тонн. Трехмачтовый барк. Максимальная зарегистрированная скорость – 17,9 узла. Вооружение – 46 орудий калибром от 4 до 18 фунтов. Экипаж – 285 человек. Командир – капитан второго ранга Сейран Лере.
«Консо» вполне разумно стоял кормой в сторону Мурома, а носом по течению. Так, чтобы в случае чего сразу броситься в погоню. Держали его два кормовых якоря. Стражи на берегу не оказалось – оно и понятно, ждали ведь скампавей, а не верблюда.
– Молодец твой барон, – шепнул Абросим. – Предупредил, не сдрейфил. Хотя и понятно, родич теперь.
Свиристел кивнул молча, поскольку держал в зубах надежный, дедовский еще кинжал.
Пользуясь тенью обрыва, оба вошли в воду напротив кормы и поплыли к носу фрегата. Там свешивались снасти, за которые можно было уцепиться.
Еще с берега они засекли двух часовых – на юте и в «вороньем гнезде» бизань-мачты. Видимо, капитан фрегата сильно рассчитывал на дозорных брига, стоявшего чуть выше по течению. Да и время было уж очень сонное – четвертый час утра, самая что ни на есть «собакина вахта».
Абросим первым взобрался по канату на палубу Затем, ползя от пушки к пушке, пробрался на ют и там тихонько стукнул часового. В делах подобного рода был он знатным мастером, но все же чуток нашумел.
– Эй, что происходит? – поинтересовался матрос с мачты.
– Слышь, парень, ты только не балуй, – сказал Свиристел, подбирая мушкет часового. – А то пальну, понял? Лучше слезай по тихой.
Абросим тем временем выбросил за борт шторм-трап.
– А вы меня – не того? – спросил матрос.
– Да чего ж мы, душегубы?
– А кто?
– Добрейшей души человеки.
Матрос хмыкнул.
– Эт сразу видать.
Тут на палубу один за другим полезли Свиристеловы мужики. Мокрые, бородатые, страшные. Все как один – добрейшей души человеки.
– Пожалуй, я здесь еще посижу, – сказал матрос.
– Ну, посиди, милок, посиди, – согласился Свиристел. – Только смирно.
Из камбуза, позевывая и почесываясь, выбрался боцман.
– Что за шум, балбесы?
Свиристел навел на него мушкет.
– Иди-ко сюда, мудрец.
– А?
– Дай-ка я тебя свяжу, – сказал Абросим.
– А?
– Руки, говорю, давай.
– О.
– Ты еще чего-нибудь говорить умеешь?
– А! Говорить? Умею.
– Тогда скажи, капитан у себя?
– Так точно. Почивать изволят.
– Случаем, не пьяный?
– Не… Верите, вообще в рот не берет, – с отвращением сказал боцман. – И другим не дает. Одни проблемы с ним. Скряга! Кто, говорит, первым скампавей муромский заметит, тому – полпинты рома. Но только когда вернемся в Ситэ-Ройяль… Представляете?
– А ведь и правда, – сказал Абросим. – Разговаривать умеет.
И вставил в боцманский рот полфунта войлочных пыжей.
* * *
Капитан действительно оказался безнадежно трезвым. И в каюте – чистота, ни бутылок пустых, ни запаха I скверного. Но спал крепко, насилу растолкали.
– Послушай, братец, что-то я тебя не припомню, – сказал он Свиристелу.
– Я тут недавно.
– Все равно не помню.
– Ничего, дело наживное, щас познакомимся. Дозвольте спросить?
– Спросить? Что?
– Вы получили приказ утопить Стоеросова, купчину такого?
– Разумеется. Он разве появился?
– Ну да, появился.
– Где?
– Да здесь я.
– Что за шутки, милейший! Что ты тут вообще делаешь и какого черта развалился в моем кресле?!
– По-моему, дурака валяет, – сказал Абросим. – Стукнуть?
– Не надо. Не проснулся еще человек. Тут капитан все понял.
– Бог ты мой просветленный! Да вы отдаете себе отчет?! Нападение на имперский фрегат! Да вас же за это…
– Повесят?
– Без сомнения. В лучшем случае.
– Ну, если повесят, значит, не утопят, – с облегчением сказал Свиристел.
– Хотя… – тут капитан огляделся, – быть может, это случится еще не сегодня.
– Я тоже думаю, не сегодня. Если вообще случится.
На палубе грохнул выстрел.
– Ладно, – сказал Стоеросов, поднимаясь из капитанского кресла. – Мне пора. Дела, знаете ли.
– Позвольте… – ошеломленно сказал капитан. – А мне-то что теперь делать?
– Ну, для начала оденьтесь.
– А потом?
– Потом подумайте, стоит ли служить сострадариям.
– И все?
– И все. Ни топить, ни вешать вас не будут. Не душегубы чай. Только уж ведите себя благоразумно, лады?
