Когда Фамбер и Шус шли по улице, прохожие делали вид, что не замечают их, пока находились у них на глазах, но оказавшись вне поле зрения необычных путешественников, устремляли в их спины пронзительные взгляды и бросались обсуждать их, от чего Шусу делалось неуютно.
Как он рассудил, дело было в одежде колдуна, выдававшей того с головой. Этот факт не успокаивал его. Наоборот, с каждым шагом он волновался все больше и больше. Ведь в случае чего, его, как соучастника, подвергнут тем же казням, что и колдуна. Конечно, он может сказать, что его силой заставили идти с колдуном, но Шус сомневался, что его будут слушать.
Тем временем они добрались до единственного трактира, обретавшегося под вывеской: «Пьяный козел». Для малограмотных рядом с надписью было нарисовано некое существо серого цвета и с рогами, чья морда искривилась в совершенно невообразимой гримасе, а один из глаз был выше другого сантиметров на десять. Кем бы существо ни было, оно явно перебрало содержимого кружки, которую оно держало в одной из лап.
— Простите, учитель, но разве мы не должны…
— Для начала нам стоит зайти в трактир и разузнать, что к чему. И Шус, помалкивал бы ты лучше.
— Но почему…
— Просто не мешайся под ногами.
Шус, так и не понявший, в чем дело, замолчал, чуть не превратившись в кучку пепла на старой мостовой под тяжелым взглядом учителя.
Обстановку трактира нельзя было назвать оригинальной: несколько столов, расставленные по залу и барная стойка, за которой располагались несколько полок, заполненных бутылками с разнообразными жидкостями разной крепостями, да две бочки, вделанные прямо в стену. Из людей, кроме трактирщика, была только пара пьяных в дальнем углу, один из которых оказался уже под столом, и какой-то довольно подозрительный человек сидевший у барной стойки.
Его лицо скрывала тень от капюшона, а под плащом нетрудно было различить очертания ножен меча средних размеров.
Фамбер сел за столик, стоявший ближе всего к камину, после чего послал Шуса заказать что-нибудь, чем последний и занялся. Направившись к стойке, Шус постарался оказаться как можно дальше от человека в плаще, что было довольно сложно, учитывая, что тот сидел почти посредине, а саму стойку нельзя было назвать слишком уж большой.
Избегал его Шус главным образом не из-за плаща, хотя и он вселял беспокойство, а из-за меча, владелец которого, насколько Шус мог судить, не сулил ничего хорошего. Однако как Шус ни старался, все же его взгляд пересекся с взглядом этого подозрительного типа, в чьих глаза мерцали неверные отблески масляных лампад, освещавших трактир.
К ужасу Шуса, вскоре после того, как он вернулся к колдуну, тип в плаще встал со стула и пошел к их столику. Шус уже был готов прыгнуть под стол, спасаясь от меча этого человека, который он вот-вот выхватит из ножен, однако вместо этого, он навис над Фамбером, и смотря на него сверху вниз из-под тени капюшона обратился к нему:
— Нехорошо не узнавать старых знакомых.
Фамбер удивленно поднял голову. В его глазах явственно читалось: «Кто ты и во имя всех богов, с какой стати я должен узнавать тебя?!». Тем временем незнакомец продолжал:
— Да, похоже все-таки это случилось. В конце концов магия отравила твой мозг, сделав тебя безмозглым чурбаном, Тюр-Тюр.
В подтверждение своих слов незнакомец печально покачал головой.
С волшебником же происходили ужасающие изменения, заставившие Шуса подумать, что стол — это недостаточное укрытие: его лицо покраснело, а пальцы, которыми он сжимал край стола, напротив, побелели. Наконец, он проговорил:
— Я не Тюр-Тюр, а Фамбер Тюртюрлинкс. И я могу постоять за себя, — опираясь костяшками пальцев в стол, волшебник решительно встал. Теперь он смотрел прямо в глаза незнакомца. Бежать Шусу мешал стул, так неудачно оказавшийся под ним.
Так волшебник и человек в плаще прожигали друг друга в течение долгих секунд десяти, растянувшихся практически в вечность. Воздух вокруг них заметно сгустился, а вокруг головы Фамбера то и дело сверкали маленькие молнии, ионизируя воздух. Отвели взгляды они тоже одновременно, заключив друг друга в суровые мужские объятья.
