Что же касается этого отдельно взятого индивида, то он представлял из себя существо высотой около полутора метров, может, чуть ниже. Судить об этом было довольно сложно, учитывая, что он сидел на шее или даже голове мамонта, потому как шеи у этих животных не наблюдалась, свесив свои кряжистые ноги за его ушами. В одной из своих непропорционально длинных рук, если конечно за эталон пропорциональности брать человека, он держал дубинку, другой же держал мамонта за ухо. Одет гоблин был лишь в набедренную повязку.
Что же касается его лица, все-таки лица, а не морды, то Шус, при всем своем желании, не назвал бы его эталоном красоты. Большой рот, с выпирающей нижней челюстью, из которой торчала пара клыков, маленький, почти отсутствующий нос, неестественно большие, глубоко посаженные глаза ночного существа, глядевшие из-под выпирающих бровей и низкий лоб, плавно переходящий в почти лысый череп, обтянутый темно-серой кожей. Такой же, как и на всем теле.
— Прошу, уважаемый господин посол, — пригласил Еле.
Шус последовал за учителем. Он за последние дни уже почти привык путешествовать в разнообразных странных приспособлениях, передвигаемых невиданными существами, столь не похожих на обычную телегу, запряженную парой бараномамонтов. Фур-Дур-Кафу, уже переодетому в форму гвардейца, пришлось туго. Ведь подняться на мамонта можно было лишь при помощи веревочной лестницы, а забираться по ней не так-то просто, когда мало того, что в тебе самом два метра с гаком, так еще и нацеплена на тебя куча доспехов и оружия. Ему даже предлагали остаться и подождать посла здесь, но Каф, со своим обычным упорством и добросовестностью в служении родине раз за разом лез, пока, в конце концов не влез. Правда, в этом ему пришлось помогать всем, начиная с Фамбера и заканчивая гоблином.
Трудности Фур-Дур-Кафа были еще заметнее из-за того, что Еле, на котором брони было не меньше, чуть ли не взлетел наверх. Как рассудил Шус, дело было, в первую очередь в том, что у Еле, который как понял Шус, уже не первый год состоит в рядах тайной гвардии халифа Келхарского хаифата, опыта в подобных упражнениях много больше, чем у Кафа, который только тем и занимался, что катался на руфухиди из Бахтир-Таль-Асы в Келхар-Тал-Эш-Налу и обратно, и никогда раньше никуда не взбирался по веревочным лестницам.
Втри, по одним ей ведомым причинам уперлась и залезала последней.
Уселись они на пары специальных скамеек, установленных на спине мамонта. Нельзя сказать, что это было так уж удобно и безопасно, особенно при том, что когда мамонт двинулся, скамейки наклонялись то в одну, то в другую сторону под углом, вполне достаточным, чтобы скатиться, если бы не перила, которые, впрочем, не вызывали у Шус особого доверия. При всем ужасе, испытываемом перед паланкинами и великаншами, Шус предпочел бы путешествовать на их могучих плечах, чем на спине этого животного.
— Полагаю, что экскурсию стоит начать незамедлительно, уважаемый господин посол, ведь вы пробудете у нас столь недолго, а история этого дворца насчитывает столетия, — начал гвардеец после того, как гоблин, которого, как оказалось звали Углугх, наконец договорился с мамонтом, куда именно им надо идти. Во всяком случае, Шус на это надеялся, — основание дворца было заложено в 645 году нашей эры. Впрочем, как гасят легенды, еще в 2678 году империи здесь была то ли вилла, то ли дворец. Однако свой нынешний вид дворец принял лишь в 753 году, когда Хул-Дул-Гур-Бур-Фур I, пусть дождь вечно льется на его голову в доме лесных братьев, перенес столицу в Келхар-Тал-Эш-Налу. Конечно же, с тех пор были внесены некоторые изменения, построены многочисленные пристройки и произведены неоднократные перепланировки, но стиль дворца и его основной план, были созданы еще тогда. Сейчас нам должен открыться прекрасный вид на город. Дворец стоит на холме, что и понятно, ведь первоначально, еще до постройки первого дворца, на этом месте была крепость. Тогда границы несколько отличались от современных, великие сапхонские степи фактически никому не подчинялись и кочевники, живущие в них, довольно часто производили набеги на тогда еще совсем юный халифат…
