В сильно нарумяненной особе Герштейн Эмма Григорьевна, которая пришла в Дом Союзов на платную лекцию Л. Д. Троцкого в надежде встретить там Льва Седова, сразу же узнала зеленоглазую красотку, вертевшуюся возле старшего сына Троцкого в Ялте в августе-сентябре 1925 года. А вот дата этой встречи указана неверно. На самом деле описанный Э. Г. вечер в Колонном зале имел место быть не осенью 1926-го, а 27 февраля 1927-го. Об этом свидетельствует дневник С. Прокофьева. Выдержку из него есть смысл процитировать – она хорошо передает атмосферу тех месяцев:
«Вечером в Колонном зале была объявлена лекция Троцкого. Нам (самому композитору и его жене. – А. М. ) очень хотелось его послушать – Троцкий превосходный оратор. Однако Цуккер (музыкант, московский приятель С. П. – А. М. ) как-то мялся и, по-видимому, не хотел хлопотать о билетах для нас, ввиду того, что Троцкий ссорится с правительством. В конце концов Цуккер позвонил кому-то из своих знакомых, который в свою очередь должен был достать через кого-то. Но там ответили, что ни одного свободного места на лекцию нет. Так мы и не попали (на Троцкого. – А. М. ) и вместо этого отправились на концерт… Когда мы после концерта ехали мимо Колонного зала, то вокруг здания чернела довольно большая толпа народу. Чувствовалось, что атмосфера вокруг лекции Троцкого заряжена электричеством, и мы обрадовались, что не попали на нее: еще влипнешь в политическую историю. Это совершенно излишне» [62] .
Уточняю и место и время не из педантизма, а потому, что точная дата в нашем случае невероятно важна, ведь мы хорошо помним: Галина Артуровна покончила с собой 7 декабря 1926 года. А это значит, что женитьба Льва Седова, опала его отца и самоубийство Бениславской и в самом деле так близко сходятся, что слухи о том, что истинная причина ее поступка – несостоявшийся брак с сыном Троцкого, возникли не на пустом месте…
Какую же информацию, имея в виду наш сюжет, можно извлечь из процитированных документальных данных?
1. Лев Седов, хотя уж у него-то наверняка был большой выбор невест, женился-таки на женщине, которая была старше чуть ли не на пятнадцать лет. Следовательно, его отнюдь не смущал возраст Галины Бениславской (д.р. 16.12.1897).
2. Эмма Григорьевна запомнила необычный – зеленый – цвет глаз Левиной жены. Изумительные глаза, то изумрудные, то бирюзовые, в зависимости от освещения, – первое, что замечали и в Бениславской. Многие. В их числе и Есенин. «Неожиданно, радостно и как будто с мистическим изумлением Сергей Александрович, глядя в мои глаза, обращается к Анатолию Борисовичу (Мариенгофу. – А. М. ).
– Толя, посмотри, зеленые. Зеленые глаза!»
Но глаза – это так, дополнение, каприз мужского вкуса, главное – биография, участие или хотя бы причастие к «тревогам и битвам» Гражданской войны, которая прославила его отца и на которую он не успел…
К тому же у Бениславской и Седова, кроме общих воспоминаний о жизни в Кавалерском корпусе Кремля, была и еще одна общая тема для разговора: «знаменитый иноходец» его отца [63] . Лев Давидович Троцкий, как уже упоминалось в первой главе, и родился, и вырос в деревне, в семье, зарабатывающей прожиток крестьянским трудом, его и на лошадь-то посадили, как было принято среди земледелов, четырех лет от роду. Стал ли он «лихим наездником», неизвестно, но в конских статях разбирался и вряд ли стал бы заводить столь дорогую игрушку, из-за которой после его высылки из СССР перессорились все военачальники, только для того, чтобы держать ее в конюшне. Обучал ли он своих сыновей искусству верховой езды, мы также не знаем, но мальчики, по воспоминаниям очевидцев, занятиями спортом не пренебрегали.
Итак, осенью 1925-го Лев Седов и зеленоглазая В., по свидетельству Герштейн, еще находятся «на подступах к браку». В феврале 1927-го Л. Л. С. уже женат, причем не только что. Даже для Герштейн это не самая свежая новость. Ситуация для Галины Артуровны, согласитесь, не из тех, что «поправляют здоровье». Вот только вряд ли следует ее понимать так, как по молодости решила Катя Есенина, тем паче что на появление в жизни Л. счастливой соперницы Г. А. должна была отреагировать еще в декабре 1925-го. Тогда же, видимо, и сбежала из Москвы (хотя уже знала, что С. А. ушел от Толстой) в глухую тверскую деревню.
