Деревня выглядела покинутой, но кое-где ему встречались признаки жизни. Выше по улице, напротив маленького кафе с выставленными стёклами витрин и несколькими сохранившимися внутри столиками, он увидел грузовик, а ещё дальше — синий мотоцикл, небрежно оставленный у одного из домов. Вальтер постоял рядом, надеясь, что где-то поблизости находится его владелец, но скоро оставил это бесполезное занятие и пошёл дальше.
Он оказался далеко на севере; температуры стояли минусовые, и хотя снега было мало, ему то и дело приходилось накладывать на себя согревающие заклинания, действие которых длилось недолго и скоро исчезало, будто съедаемое туманом. Добравшись до окраины, он увидел на склоне холма каменное здание церкви и направился к нему.
Только внутри ему удалось согреться в своей одежде туарегов, поскольку обладатель бумажной библиотеки поддерживал здесь особый климат, чтобы книги чувствовали себя хорошо и не отсыревали.
Кроме того, церковь оказалась единственным зданием с окнами, и её двери были закрыты.
Уверенный, что здесь обитает какой-то мудрый колдун-отшельник, он решил забраться на холм и осмотреться, благо туман начинал рассеиваться, ветер с моря — крепчать, а сквозь облака пробивалось солнце.
Однако чем выше он поднимался, тем гуще становился туман. Над вершиной соседнего холма медленно вращались лопасти ветрогенератора; его башня наполовину скрывалась за белой пеленой. Вальтер начал спускаться и в низине между склонами наткнулся на водокачку и несколько длинных каменных построек, куда более ухоженных, чем деревенские дома. Изнутри не доносилось ни звука, но судя по широкой, вытоптанной множеством животных дороге и запаху навоза, фермы не пустовали. Вальтер не решился заглянуть внутрь и обошёл здания стороной.
Он забрался на холм с ветрогенератором и обнаружил идущую от него тропу. Через десять минут похода по тропе Вальтер чуть не свалился в яму. Она появилась из молочно-белого тумана прямо под ногами, и он едва успел затормозить на скользкой глине, иначе в следующую секунду сполз бы по вертикальному обрыву вниз. В такую яму без труда могла свалиться корова — по величине это отверстие больше напоминало вход в пещеру. Вальтер осторожно обошёл отверстие, не сводя с него глаз и испытывая безотчётную тревогу. Дно ямы скрывалось во мгле.
Он ориентировался на торчащий из тумана генератор, который постоянно находился за спиной, но тропа так никуда и не привела. Когда лопасти почти скрылись с глаз, он развернулся и пошёл так, чтобы видеть их справа.
Наконец, он разглядел небольшой белый дом и отметил, что его окна целы. Он ускорил шаг — возможно, человек, собиравший библиотеку, или рыбак, чья промысловая шхуна была пришвартована у пристани, живёт именно здесь. Кроме того, он был голоден и хотел пить.
Постучав в дверь и не дождавшись ответа, Вальтер осторожно заглянул внутрь. Этот дом был жилым: на полках стояла посуда, на плите — закрытая крышкой сковорода, у двери в комнату возвышался холодильник с часами. Судя по ним, была середина дня.
Под крышкой обнаружилась жареная рыба. Он включил плиту, забрался в холодильник в поисках овощей, нашёл искомое и через десять минут уже садился обедать. Ему не хотелось возвращаться в деревню мимо пугающей ямы, ветрогенератора и молчаливых хлевов. Решив дождаться хозяина, он спустился к морю, уже почти освободившемуся от тумана и обретавшему цвет, отражая голубое небо.
Слева, среди валунов, наваленных перед вздымающимися утёсами, он увидел большое отверстие, выглядевшее слишком правильным, чтобы образоваться естественным образом. Вальтер остановился перед входом, давая глазам привыкнуть к темноте. Из глубины не доносилось ни звука. Он наколдовал пару светящихся шаров и ступил внутрь.
Скоро путь ему преградила длинная тень, хребет, пересекающий пещеру от стены до стены. Приблизившись, он с трепетом увидел нечто вроде огромной гробницы, вырезанной из цельного куска камня. На невысокой, достававшей ему до колен гранитной плите покоилось надгробие, изображавшее существо, не похожее ни на одно виденное Вальтером. Его руки с длинными пальцами и изогнутыми когтями были сложены на груди, глаза закрыты, губы плотно сжаты в скорбном изгибе. Большую часть тела скрывали свёрнутые крылья, так что он лежал как бы внутри овального кокона. Умершее существо было старым, и неизвестный резчик изобразил на его лице каждую морщину, создав невероятный по искусности и тонкости портрет.
