— Нет.
— На нас могут напасть на холме?
— Нет.
Оборотень кивнул и продолжил подъём, стараясь двигаться экономно, но не слишком медлить — времени было немного. Из петли «Грифон» выйдет на место, где находился сутки назад, с запасом, чтобы в случае неудачи Кана снова уйти в петлю. Все надеялись, что делать этого не придётся, и ему удастся отключить резонатор.
«Эрлик» вмёрз в лёд до середины корпуса; ватерлиния возвышалась над поверхностью на несколько метров, из-за чего корабль мог бы казаться огромным, если бы не близость структуры, образующей небосклон. Поверхность Соседей была матовой. В их оранжевом свете «Эрлик» выглядел зловеще.
Подойдя к кораблю, он ощутил низкий, едва воспринимаемый гул, доносившийся из его чрева. Кан сотворил несколько волновых фантомов, которые помогли ему подняться на палубу и тут же исчезли, развеянные знаком освобождения. Он помнил этот корабль от нижних до верхних помещений так, словно вырос на нём, и теперь подошёл к двери, ведущей внутрь. Она была не заперта — заварена изнутри или заложена чем-то тяжёлым. С третьего раза он выбил её и оказался на площадке с двумя лестницами, сразу почувствовав всё, что хранило в себе это призрачное судно.
Здесь было жарко и влажно, как в парнике. Он снял с себя заклинания, вернул дверь на место и начал спускаться к залу с резонатором. Корабль был тих, в нём пахло болезнью и смертью — запахами, хорошо знакомыми ему по миру людей. Он старался не касаться стен, на которых выступала желтоватая влага, стекая полупрозрачными струйками на грязный пол. Добравшись до нужного этажа, он остановился в начале коридора, когда-то белого, а теперь серо-жёлтого, с чёрными пятнами плесени на потолке и верхних участках стен. Лампы светили через одну, но его глазам свет почти не требовался. Отсюда было удобно начинать разведку.
Он выпустил четырёх фантомов, и они разбежались во все стороны: один отправился наверх, наблюдать за коридорами, другой — вниз, к реактору, а двое других — вперёд, по пути заглядывая в комнаты и лаборатории. Братья велели ему первым делом поставить портал, выбрав для этого лабораторный этаж, поближе к камертонам, но Кан не собирался этого делать — у него было три часа, за которые он хотел понять, что произошло с кораблём. Тихий, пустой «Эрлик» ему не нравился.
— Здесь никого нет, — сказал Фаннар.
— Нигде? — удивился Кан, следя за тем, что видят фантомы.
— На этом этаже, — уточнил пхуг. — Мне бы хотелось посмотреть машину.
Фантом, отправленный вниз, наткнулся на запертую дверь. Он был сотворён плотным и не мог проникнуть сквозь неё, поэтому Кан оставил его на месте. Волновые фантомы не были разумны — заклинания-разведчики, внешние копии создателя, — однако плотные фантомы могли себя защищать без контроля со стороны колдуна.
Фантомы в коридоре добрались до зала с резонатором, где их встретили первые мертвецы. Кан увидел нескольких погибших — не меньше десятка, — которые находились здесь в момент аварии. Наблюдательная рубка, идущая вдоль единственной прозрачной стены зала, некогда закрытой толстым стеклом, была опалена дочерна, пол усеян расплавленными обломками. Люди сгорели вместе с аппаратурой, превратившись в одно бесформенное целое. Кан развеял обоих фантомов и пошёл взглянуть на работу резонатора собственными глазами.
Под ногами хрустело чёрное стекло, сквозь тело проходили медленные волны, словно неслышимые басы. Он остановился у стола, с которым навсегда слились несколько членов экипажа, и посмотрел на резонатор. В воображении ему рисовались расплывчатые вибрирующие камертоны, а между ними — чёрное отверстие многомерного коридора, однако их вибрация была незаметна глазу. Колебания, о которых говорили близнецы, осуществлялись в порядках, приближавшихся к планковской длине. Однако между камертонами действительно было нечто, едва уловимое дрожание воздуха, искажающее вид прямых труб по ту сторону конструкции. Кан пригляделся. Дрожание имело шарообразную форму, от него исходило едва заметное сияние и редкие, с трудом уловимые тускло-розовые вспышки.
— Всего-то, — пробормотал он с разочарованием. И в этот момент вдруг осознал, что верхний фантом исчез.