— Кстати, Фаннар тебе ничего не говорит?
Кан отрицательно качнул головой.
— Он почти всегда здесь, наблюдает, но не разговаривает.
— Значит, пообщаться он не захочет…
Кан улыбнулся одними губами. Братья отъехали в центр аппаратной и остановились напротив Томы.
— Хорошо, — сказал Джулиус. — Сегодня в пять зайди к Еве в медотсек. Она тебя осмотрит и задаст несколько вопросов. Мы все у неё побываем в своё время.
— Я понимаю. — Кан поднялся, собираясь уходить.
— И ждите Сверра, — добавил Франц. — Он поможет рассчитать время переброски.
Лучше всего Тома чувствовала себя в своей каюте и в обществе Саар, заходя к ней ближе к вечеру. Аппаратная с её непонятными разговорами и братьями Морган, которых она страшилась всё больше, особенно после того, как Вальтер рассказал ей об их телосложении, становилась для неё наименее приятным местом на корабле. Но во второй половине дня о ней будто забывали, и она могла укрыться в каюте или побыть со своей наставницей.
— Тома, — услышала она голос Франца. — С тобой хочет кое-кто познакомиться. Опусти правую руку.
Тома послушалась, и ей в ладонь ткнулась твёрдая пушистая голова и влажный нос. Тома наклонилась и нащупала большого кота.
— Котик! — проговорила она и посадила его себе на колени. Она и не знала, что на корабле есть кот. Никто ей о нём не рассказывал, а сам он к ней не подходил. Тома обняла животное, почесала грудку, и кот громко замурлыкал, начав тереться о неё головой и топтаться лапами на её коленях. Неожиданная ласка помогла ей расслабиться, отвлекла от гнетущей атмосферы аппаратной, и Тома не заметила, как братья задали ей вопрос.
Пугающая однозначность, которая начала преследовать её на авианосце, как и все остальные ветви вероятностей являлась не в виде зрительных образов — их она никогда не знала. В своих мысленных построениях она использовала те самые ощущения, которые помогали ей ориентироваться в пространстве и составлять карты окружающей среды. Но это ощущение было для неё чем-то абсолютно новым и оттого неописуемым. Сперва оно пугало, однако через неделю повторений Тома устала от насыщенного и непонятного образа. Если б он отпустил её, она, возможно, смогла бы ответить на вопросы братьев и сделать их будущее более определённым. Мурлыканье кота, мягкая длинная шерсть, в которую она погружала пальцы, постепенно снизили тревогу. Она отдалась приятным ощущениям, и в этот промежуток, когда её сознание было пустым, вместились, наконец, иные вероятности.
С минуту она просто гладила корабельного кота, но братья надеялись, что животное поможет ей хотя бы временно избавиться от стресса, а потому терпеливо и молча ждали. Тома ласкала кота, улыбаясь едва ли не впервые за всё время пребывания на корабле, забывшись настолько, что даже начала шептать ему на ухо разные приятные слова. Но вдруг она замерла, словно парализованная; пальцы стиснули шерсть, и кот медленно улёгся к ней на колени.
Теперь содержание её транса было другим; он продолжался дольше, и он изматывал. Девушка откинулась на спинку стула, закатив глаза, словно в припадке. Мика вопросительно взглянула на братьев, но Франц молча покачал головой, а Джулиус приложил палец к губам. Мика знала близнецов не первый год. Даже их ошибки шли на пользу дела. Поэтому она вернулась к работе, анализируя приходящие из лабораторий данные.
Примерно так Тома чувствовала себя, когда несколько лет назад искала Саар. Несмотря на кажущуюся сложность задачи, она не перебирала все варианты. Не было нужды просматривать каждую улицу и каждый дом. Её дар вообще не предполагал последовательных вычислений. Она просто знала, какие вероятности стоит смотреть, а какие пусты и никуда не ведут. Словно миры в её сознании каждое мгновение расходились во всех возможных направлениях, прежде всего делясь на живые и мёртвые, и это живые звали её, мёртвые же были пусты.
Она пришла в себя через двадцать минут. Её всю трясло, волосы слиплись, во рту пересохло. Кот давно ушёл.
— Сходите к Еве, — сказал Джулиус Мике. — Пусть приведёт её в порядок, и сразу возвращайтесь. Наконец-то здесь начнётся хоть что-нибудь, — добавил он.
