- ‘во-оур-р-р’и’, — поправила волчица. Алиса вспомнила худосочного парня, дремавшего на скамейке, о ногу которого она только что споткнулась. Подозрительный тип какой-то, неприятный на вид, на дворника похож.
— Да, дворник, Галя, дворник. Счас позову. Семён! Семён! — вполголоса покричал Земецкис. Не получив ответа, предположил: — Задремал, наверное. Пойдем к нему?
Галина Николаевна потрусила вперед, Алиса последовала за ней, неуклонно пресекая попытки взять её под локоток.
— Да что ж за девчонки пошли такие строгие? Совсем меня не любят… — грустил на ходу Юрик. — Ой! А где Семён?
Волчица подошла к пустующей скамейке, поводила носом из стороны в сторону и вдруг хрипло взвыла. Повеяло серьёзными неприятностями.
* * *
Просыпался Семён поэтапно.
Сперва глаза различили тускло-жёлтый свет. «Проспал до вечера, — мелькнула паническая мысль, — ох, ёлки…» Дёрнулся, пытаясь встать — но не смог: что-то металлическое держало запястья и щиколотки. Странное ощущение в спине подсказало, что сидит он совсем не на той скамейке, где засыпал. Скорее даже и вовсе не на скамейке, больше похоже на бетонную стену. Пол, если верить заднице — то же бетонный, уж больно холоден и шершав.
Постепенно сонная муть отступила, мысли начали проясняться. Он действительно сидел под стеной. Крепкие на вид кандалы на ногах прицеплены к вбитому в пол массивному крюку, что-то подобное держит и руки, мешая толком пошевелиться. Помещение — судя по всему, подвал типовой многоэтажки — освещала мощная лампа, болтающаяся под потолком на коротком толстом, с покоробившейся изоляцией, проводе. Свет, даром что тусклый, бил в слезящиеся глаза, мешая осмотреться поподробнее.
Оценив ситуацию, Семён расслабился. Теперь оставалось лишь ждать и надеяться на то, что развитие событий принесёт хоть моральное удовлетворение. Неподалёку, слева, завозились — со стонами и лязгом, затем, голосом сиплым и неуверенным, спросили:
— Эй, мужик!
Семён повернул голову. Рядом с ним сидел точно так же прикованный мужик неопределённого возраста.
— Ты там как?
— Да ничего, живой вроде…
— Это ненадолго, — обреченным тоном просипел сосед. — Зарежут нас, как овечек зарежут. В жертву принесут. Скоро уже… — И хрипло, с подвыванием вздохнул.
— Да ну? — опрометчиво ответил Семён.
И немедленно пожалел об этом: явно истосковавшийся по собеседникам мужик распелся, что твой щегол. Семён в кратчайший срок узнал немало совершенно ему не интересных подробностей из жизни соседа. К счастью, большую часть откровений удалось пропустить мимо ушей — однако, кое-что врезалось в память. Как оказалось, незадачливый бухгалтер Серёга Фалер приехал из Перми по служебным делам, на второй день был опоен чем-то — не иначе, водкой — и очнулся уже здесь. Счёт времени он давно потерял, тосковал тут в одиночестве неведомо сколько дней. Периодически в подвал заходили какие-то странные люди в чёрных балахонах, давали хлеб, воду и смачно обсуждали предстоящее жертвоприношение.
Жаркий неразборчивый шёпот пермяка убаюкивал не хуже колыбельной, и Семён, справедливо рассудив, что перед ритуалом всяко — разбудят, вновь задремал.
* * *
— Ну что за хрень! Опять деньги кончились… — Пожилой милиционер с майорскими погонами убрал в карман кителя мобильник. — У вас свой есть?
Галина Николаевна утвердительно хрюкнула, и Земецкис обречённо протянул требуемое. Майор быстро набрал номер:
— Дежурный? Быстренько по рации «Чукотку» вызови. Скажешь, чтоб срочно мне перезвонил. Кто-кто, конь в пальто! Бевз говорит, из эзотерической. Бевз! По буквам диктую…
Подбор слов к буквам редкой фамилии оказался настолько необычен, что даже считающая себя многопытной особой Алиса изрядно покраснела.
— Да, точно. И быстренько мне! Управишься за минуту — благодарность в приказе гарантирую. Точно-точно! Ну, время пошло.
Майор отключил телефон и вернул законному владельцу.
— Ну, давайте уж в машину, толком поговорим. Эдик, подвинься там.
Высунувшийся из глубин новенького «Соболя» чернявый старлей, слегка смахивающий на молодого Челентано, улыбнулся Алисе и помог забраться внутрь. Волчица обошлась без помощи.
