— Ты серьезно насчет этого расписания?
— Абсолютно.
— Но он получил армию всего три с половиной недели назад.
— Я уже говорил. Мы просчитали на компьютере вероятный исход. И вот что, по мнению машины, Эндер станет делать.
— Мы хотим обучить его, а не сделать из него неврастеника.
— Компьютер знает его лучше, чем мы.
— Компьютеру чуждо милосердие.
— Полковник, если вы ищете милосердия, шли бы в монастырь.
— А это что, как не монастырь?
— Эндеру это только на пользу. Таким образом мы заставляем его задействовать весь свой потенциал.
— Я думал, он у нас проходит в командирах как минимум года два. Обычный график сражений — раз в две недели. А сначала, само собой, трехмесячная подготовка. Майор, ты, случаем, палку не перегибаешь?
— А у нас правда есть два года?
— Согласен, согласен. Но представляю себе Эндера через год. Он будет полностью бесполезен для нас, от него ничего не останется. То, что ты собираешься устроить, за пределом человеческих возможностей.
— Мы объяснили компьютеру, что после нашей программы подготовки субъект должен остаться работоспособным. Это приоритетная задача.
— Ну, раз приоритетная…
— Слушайте, полковник Графф, вы сами настояли на такой программе. Несмотря на мои возражения, если помните.
— Я знаю. Ты прав. Нельзя было отягощать тебя муками моей совести. Но моя готовность жертвовать детишками во имя спасения человечества тает с каждым днем. Полемарх потребовал аудиенции у Гегемона. Кажется, русскую разведку сильно обеспокоило то, что некоторые слишком активные американские граждане вовсю обсуждают в сетях возможность использования Международного флота против стран Варшавского договора сразу после победы над жукерами.
— Они бегут сильно впереди паровоза.
— Бред сумасшедшего. Свобода слова — это одно, но подвергать опасности само существование Лиги из-за идиотских националистических предрассудков… И ради этих людишек, ради этих близоруких самоубийц мы толкаем Эндера на самую грань того, что способен вынести человек.
— Я думаю, ты недооцениваешь Эндера.
— Боюсь, я также недооцениваю тупость всего человечества. Мы правда уверены, что должны выиграть эту войну?
— Сэр, это… измена.
— Нет. Просто черный юмор.
— Совсем не смешно. Когда речь идет о жукерах…
— Знаю. В них нет ничего смешного.
Эндер Виггин лежал на койке и смотрел в потолок. Став командиром, он уделял сну не больше пяти часов в сутки. Но свет гасили в десять вечера и не зажигали до шести утра. Иногда он работал с компом, едва различая, что происходит на слабосветящемся экране. Но чаще всего Эндер лежал, уставившись в невидимый потолок, и думал.
Либо учителя оказались неожиданно добры к нему, либо он был куда лучшим командиром, чем предполагал. Его разобщенные, неуверенные в себе ветераны, которых в предыдущих армиях никто и не замечал, быстро превращались в настоящих вожаков. Причем это происходило настолько стремительно, что вместо обычных четырех взводов Эндер создал пять. И у каждого командира был заместитель — тоже ветеран. Командуя пятью взводами (по восемь человек в каждом) или же десятью полувзводами, Эндер добивался того, чтобы его армия как единая команда выполняла десять маневров одновременно. Ни одну армию прежде не разбивали на такие мелкие соединения, но Эндер и не собирался идти по проторенному пути. Большинство армий практиковали массовые маневры, следовали заранее выработанной стратегии. У Эндера стратегии не было. Он предпочитал учить взводных, как с максимальным эффектом использовать свои маленькие отряды для достижения конкретных целей — без поддержки, в одиночку, под собственную ответственность. Уже на вторую неделю тренировок Эндер начал разыгрывать со своими солдатами настоящие сражения, кровавые побоища, после которых все валились с ног. Зато теперь, после месяца упорного труда, он был уверен, что командует лучшей армией из всех, когда-либо вступавших в игру.
Входило ли это в планы учителей? Неужели они знали, что дают ему еще не проявивших себя, но замечательных бойцов? Не нарочно ли ему подобрали тридцать залетных, понимая, что маленькие дети думают быстрее и учатся лучше? Или любой командир может сотворить такое чудо со своими людьми — любой, кто точно знает, чего хочет от своей армии и как ее этому научить?
