Как только Боб понял это, он тут же полез по трапу на другую палубу.
Она предназначалась для казарм старших ребят. Двери тут размещались с большими интервалами. На каждой была какая-нибудь эмблема. С использованием тех же цветов, которые были на форменных комбинезонах, и, безусловно, связанных с цветом полосок на стенах, указывающих дорогу к казармам (хотя Боб и сомневался в том, что старшим ребятам приходится прибегать к помощи таких полосок), на дверях были изображены силуэты различных животных. Некоторые Бобу не были известны, зато он сразу узнал двух птиц, какую-то кошку, собаку и льва. Такие же изображения можно было видеть и на улицах Роттердама. Но тут, конечно, не было ни голубей, ни комаров, а присутствовали лишь благородные животные, прославленные своей ловкостью и смелостью. Даже собака выглядела поджарым, с подтянутым животом ловчим псом, а не какой-то там дворняжкой.
Значит, тут собраны команды, и у каждой из них своя эмблема в виде определенного животного. Вероятно, их и зовут так: «Кошачья команда» или «Львиная стая». А может, это и не команды вовсе. Впрочем, Боб скоро выяснит, как они себя именуют. Он зажмурился и постарался вспомнить цвета и эмблему той команды, которая там, внизу, смеялась над ним.
Своим внутренним взором он видел эту эмблему, но на дверях, мимо которых он уже прошел, такого символа пока не встретилось. Значения это не имело — не стоило обходить всю палубу только для того, чтобы отыскать знакомый герб. Это только увеличивало риск поимки.
Снова вверх. Новые казармы, новые классные комнаты.
Сколько же народу живет в казармах? Станция была куда больше, чем ожидал Боб.
Прозвучал негромкий звонок. Сразу же открылось несколько дверей, из которых тут же выскочили старшие ребята. Видимо, время занятий.
Сначала Боб почувствовал себя среди этих ребят в безопасности, так как надеялся затеряться в их толпе, как он всегда делал это в Роттердаме. Но здесь безотказный прием не сработал. Это была не толпа, где каждый человек сам по себе и спешит куда-то по собственным делам. Тут были хотя и дети, но военные. Они знали, где должен быть каждый из них, а Боб в своем комбинезоне новичка был тут явно не на месте.
Тут же его ухватили двое ребят.
— Ты не с нашей палубы, — сказал один. Возле них уже столпилось несколько любопытных, чтобы поглядеть на Боба.
Как будто он был каким-то странным предметом, вынесенным на улицу ливневым потоком.
— Нет, ты только глянь, какой маленький!
— Бедняжка обречен всю жизнь обнюхивать чужие задницы, а?
— Эй! Ты заблудился что ли, новичок?
Боб молчал. Он только внимательно всматривался в каждого говорившего.
— Какие у тебя цвета? — спросила какая-то девочка.
Боб опять промолчал. Извинением ему могло служить то, что цветов он не знает, а потому и назвать не может.
— Он такой малыш, что может пройти у меня между ног, даже не достав до моих…
— Заткнись, Динк, ты уже говорил это же, когда Эндер…
— Ага, насчет Эндера это точно!
— А ты не думаешь, что это та самая малявка, о которой говорят…
— А что, Эндер был такой же маленький, когда попал сюда?
— …что он новый Эндер?
— Верно, он тот самый, о котором говорят, что он ракетой взлетит на командные высоты.
— Эндер не виноват, что Бонзо запретил ему стрелять из пистолета!
— Это была ошибка, о чем я и говорю.
— Неужели это тот самый, о котором идет столько трепа?
Второй Эндер! Все наивысшие баллы!
— Давайте отведем его на палубу новичков.
— Пойдем-ка со мной, — сказала какая-то девочка, крепко ухватив Боба за руку.
Боб пошел без сопротивления.
— Меня зовут Петра Арканян, — заговорила она.
Боб ничего не ответил.
— Слушай, брось это! Ты, конечно, маленький и боишься, но тебя не взяли бы сюда, будь ты немым или идиотом.
Боб пожал плечами.
— Сейчас же скажи мне свое имя, иначе я начну ломать твои маленькие толстые пальчики.
— Боб, — ответил он.
— Это не имя, а просто плохой завтрак.
Он снова промолчал.
— Ты меня не обманешь, — продолжала девочка. — Ты только притворяешься дурачком. Ты заявился сюда с тайной целью.
Он продолжал молчать, хотя ему стало неприятно, что она так быстро расколола его.
