Эндер обнаружил, что многое из усвоенного в Боевой школе годится и для симулятора. Теперь он все время менял ракурс, через каждую пару минут поворачивая куб, чтобы не связывать себя привычкой искать «верх» и «низ». А еще он пытался рассматривать свои позиции с точки зрения противника. Было что-то захватывающее в таком всеобъемлющем контроле над сражением, в возможности наблюдать его с любой точки.
Жаль, что он почти не имел власти над солдатами, которых контролировал компьютер. Они были хороши ровно настолько, насколько позволяла машина. И не более того. Не обладали ни инициативой, ни разумом. Вот бы сюда парочку его взводных, чтобы хоть некоторые эскадрильи не нуждались в постоянном присмотре.
Под конец первого года Эндер выигрывал у машины все сражения подряд и научился обращаться с симулятором так, как будто тот был частью его тела. Однажды, обедая с Граффом, он спросил:
— И это все, на что способна здешняя машина?
— Ты о чем?
— О том, как она играет. Теперь я легко ее побеждаю. Раньше игра все время усложнялась, но теперь она застряла на одном уровне, и все.
— А-а-а.
Казалось, Граффа это не заинтересовало. С другой стороны, он при любых обстоятельствах оставался невозмутимым. На следующий день все переменилось. Графф исчез, а вместо него Эндеру дали другого компаньона.
* * *
Когда Эндер проснулся поутру, старик уже находился в его комнате. Он сидел на полу, скрестив ноги. Эндер выжидательно поглядел на незнакомца, приглашая его заговорить. Но незнакомец промолчал. Эндер встал, принял душ, оделся, предоставив пришельцу и дальше молчать, если так ему угодно. Эндер давно усвоил, что, когда происходит неожиданное, задуманное не им, а учителями, простейший способ получить информацию — это не спрашивать, а молчать. Взрослые почти всегда теряли терпение первыми.
Эндер привел себя в порядок и, собираясь уходить, направился к двери. Незнакомец так и не открыл рта. Но дверь тоже не открылась. Эндер обернулся и внимательно посмотрел на незваного гостя. На вид тому было лет шестьдесят, — пожалуй, Эндер не встречал на Эросе людей старше. По щекам спускались клочковатые, едва отросшие седые бакенбарды; волосы, тоже седые, были очень коротко острижены. Казалось, что кожа лица обвисла; глаза обрамляла сетка складок и морщинок. Старик глядел на Эндера пустым, равнодушным взглядом.
Эндер повернулся к двери и снова попробовал открыть ее.
— Ну ладно, — сказал он, сдаваясь. — Почему дверь заперта?
Старик тупо смотрел на него.
«А, так это игра, — подумал Эндер. — Что ж, если они хотят, чтобы я пошел на занятия, дверь откроют. Если нет — не откроют. Мне плевать».
Эндер не любил игр, правила которых неизвестны, а цель ясна только противоположной стороне. В такие игры он играть отказывался. Но и сердиться тоже не стал. Эндер прислонился к двери, расслабился, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов — и успокоился. Старик бесстрастно наблюдал за ним.
Это продолжалось и продолжалось — сначала минуты, потом часы. Эндер отказывался говорить, а старик притворялся немым идиотом. Уж не сумасшедший ли это, сбежавший из-под опеки медиков и избравший комнату Эндера, чтобы погрузиться в свои безумные видения? Но время шло, а к двери так никто и не подходил, никто его не искал, и Эндер все больше убеждался, что это не случайность. Но он не собирался уступать старику победу. Чтобы убить время, он начал делать гимнастику. Для некоторых упражнений требовались гимнастические снаряды, но на них свет клином не сошелся. Были и другие — например, те, что предписывал курс самозащиты без оружия. Для них не требовалось никакого оборудования.
Работая, Эндер кружил по комнате. Он отрабатывал нападение и удары ногами, как вдруг одно из движений вынесло его прямо на старика. Такое уже и раньше случалось, но в этот раз старик выбросил вперед сухую костлявую руку и перехватил ногу Эндера. Тот потерял равновесие и неловко рухнул на пол.
Разъярившись, он тут же вскочил на ноги. Старик снова сидел спокойно, скрестив ноги, дышал ровно, как будто и не шевелился вовсе. Эндер автоматически принял боевую стойку, но неподвижность противника мешала атаковать. «Что ж теперь, голову снести старикашке? А потом объясняйся с Граффом: мол, старик ударил меня и я обязан был дать сдачи…»
