Раздражали пропорции комнат: слишком большие помещения, слишком низкие потолки и слишком узкие проходы. Неприятное ощущение.
А хуже всего было обилие людей. Эндер сохранил смутные воспоминания о городах Земли. Его представлениям о приемлемой численности населения отвечала Боевая школа, где он знал в лицо всех, кто там жил. На Эросе же обитало десять тысяч человек. Особой скученности, правда, не наблюдалось, хотя много места занимали различные системы жизнеобеспечения и прочие механизмы. Но Эндера бесило то, что его все время окружали незнакомцы.
И кстати, заводить знакомства ему тоже не дозволялось. Эндер часто видел других учащихся Командной школы, но они оставались для него просто лицами — занятия он посещал очень нерегулярно. Да, порой он сидел на лекциях, но чаще учителя занимались с ним лично. Иногда ему помогал кто-то из студентов, но дальше одной встречи их знакомство не заходило. Эндер ел один или с полковником Граффом. Он часто занимался в гимнастическом зале, но всегда с разными группами.
Эндер быстро понял, что его опять изолировали. Раньше на него организовывали травлю, а теперь ему даже приближаться ни к кому не давали. Впрочем, он вряд ли смог бы сойтись со здешними мальчишками: все они были намного старше.
Поэтому Эндер с головой ушел в занятия. Астронавигацию и военную историю он впитывал как губка. Абстрактная математика была тяжелее, но он быстро понял, что, решая задачи с пространством и временем, нужно полагаться скорее на интуицию, чем на расчет. Зачастую он мгновенно приходил к правильному решению, но обосновать его мог только после пары часов сложных и малоприятных математических преобразований.
А для развлечений существовал симулятор, самая совершенная видеоигра в мире. Учителя и другие студенты шаг за шагом обучали Эндера управлять ею. Сначала, не понимая еще невероятных возможностей машины, он играл только на тактическом уровне, управляя продолжительными маневрами одного корабля-истребителя, пытающегося найти и уничтожить врага. Противник, за которого играла сама машина, был коварен и силен; каждый раз, когда Эндер прибегал к новой тактике, через несколько минут машина обращала нововведения против него самого.
На трехмерном голографическом дисплее истребитель выглядел пятнышком света. Вместе с огоньком другого цвета, изображавшим врага, он танцевал, выписывая сложные фигуры в темном кубе с ребром около десяти метров. Контрольная панель была изумительна. Эндер мог развернуть куб и наблюдать за происходящим с любого ракурса, передвинуть центр, чтобы дуэль разворачивалась вблизи или вдали от него.
По мере того как он учился управлять скоростью, вести свой корабль, ориентироваться в пространстве и владеть оружием, игра усложнялась. Теперь приходилось сражаться с двумя вражескими кораблями одновременно; в пространстве появлялись препятствия, например облака пыли; приходилось заботиться о топливе и боекомплекте; компьютер стал давать ему четко очерченные задачи — уничтожить того-то, выполнить то-то, — чтобы он учился не отвлекаться на ерунду, а четко следовать к цели.
Когда он освоил игру с одним истребителем, ему позволили принять команду над отрядом из четырех кораблей. Теперь он отдавал приказы электронным пилотам четырех кораблей и, вместо того чтобы выполнять указания компьютера, сам определял тактику, выбирал из нескольких целей самую важную, уничтожал или захватывал ее согласно собственному плану. В любой момент Эндер мог лично принять командование над каждым истребителем; сначала он довольно часто так и делал, но быстро заметил, что тем самым обрекает остальных своих бойцов на уничтожение; и, по мере того как игра усложнялась, Эндер все больше времени посвящал командованию отрядом в целом. Он стал выигрывать все чаще и чаще.
За год пребывания в Командной школе Эндер научился мастерски управляться с имитатором на всех пятнадцати уровнях — от свободного поиска на одном истребителе до командования флотом или группой флотов. Он уже давно понял, что симулятор Командной школы играет ту же роль, что и боевая комната Боевой школы. Занятия важны, но настоящая форма обучения — это игра. Время от времени приходили люди и смотрели, как он играет. Они никогда не разговаривали, ни слова не произнесут, разве что подскажут что-нибудь очень важное, научат чему-нибудь. Наблюдатели молча следили, как он решает очередную тактическую задачу, и уходили, как только игра кончалась. «Что вы здесь делаете? — хотелось спросить Эндеру. — Судите меня? Решаете, стоит ли мне доверить боевой флот? Только помните, я об этом не просил».
