Трудно сказать, сколько бы ещё продолжался этот трагикомичный спектакль, как вдруг из-за плотно прикрытой двери в комнату раздался душераздирающий вопль. Кричала женщина. Вопль также резко оборвался, и женщина смиренно произнесла по-русски:
— Аркадий, ты неугомонен… Ну зачем ты опять привёл шлюху домой? Я же просила тебя, Аркадий! — из комнаты донеслись глухие рыдания.
Розенталь неожиданно нежно развернул Олега к себе лицом и доверительно, как старому знакомому, сказал:
— И вот так — каждый день… Нет, эту песню не задушишь, не убьёшь…
Сообразив, что в спектакле ужасов наступил антракт — надолго ли? — Олег быстро спросил:
— Где мы могли бы спокойно поговорить, Аркадий Соломонович?
— Через полчаса я буду в кафе напротив входа в студенческий городок. Сейчас, к сожалению, не могу — надо сделать Розе укол…
* * *
Покинув «гостеприимный» дом, Казаченко отправился на поиски магазина радиоаппаратуры.
Приобрёл два диктофона, опробовал качество записи в автомобиле. Оставалось сделать то же самое в кафе.
Войдя внутрь, Казаченко понял, что поговорить там по душам не удастся: слишком много посетителей, студентов и преподавателей, — ненужных свидетелей, на которых «Павлов» будет невольно отвлекаться. Это в планы Олега не входило, хотя особых надежд на первую беседу он не возлагал, и всё же…
«Стоп! А что если Аркадий Соломонович, назначив встречу в кафе, решил воспользоваться случаем, чтобы досыта поесть… за мой счёт? — осенило вдруг Олега. — Очень даже может быть, учитывая в каких условиях он проживает: не квартира — ночлежка по американским стандартам, плюс больная жена, которой даже уколы он вынужден делать сам, не имея возможности оплачивать вызов медсестер… Может, стоит начать с конверта?»
Олег сунул руку во внутренний карман пальто, чтобы удостовериться, на месте ли конверт с деньгами. Чем чёрт не шутит! Мог же Розенталь вместе с паспортом вытащить случайно и его…
Деньги были на месте.
Поразмыслив, Казаченко пришёл к выводу, что отдавать все деньги сразу нецелесообразно. Он разделил десять тысяч на три части. Таким образом, «Павлов», хочет он того или нет, вынужден будет прийти ещё на два собеседования.
«Пожалуй, с передачей денег вообще торопиться не следует… Надо сначала накормить старика, выслушать его, а уж потом… Потом мы перейдём в машину и начнём исповедоваться… Судя по тому, товарищ «Павлов», что вы сразу среагировали на имя бывшего своего оператора, встречи с ним или с кем-нибудь из его коллег вы ожидали все эти годы! Ну вот, Аркадий Соломонович, я вам — хлеб насущный, вы мне — пищу духовную!»
Глава третья. Послание с того света
— Прежде всего, я хотел бы принести извинения за поведение Розы, — начал сходу Розенталь, едва присев на край стула. — Я уверен, вы меня поймёте, когда узнаете, что мы всегда с Розой пели мелодию нашей жизни на два голоса, а вот теперь… Теперь, как вы сами могли убедиться, Роза сорвала голос… Бедняжка! После безвременной кончины нашей дочери — это случилось два года назад — Роза немного не в себе… Простите её!..
Вспомнив сцену с револьвером, Олег подумал, что уж если и надо приносить извинения, то никак не за поведение жены.
«Похоже, не только ваша жена, Аркадий Соломонович, «сорвала голос»… Могу лично засвидетельствовать, что и вы порой такого «петуха пускаете», что и бронежилет не поможет! Стоп, стоп, Казаченко! — одёрнул себя Олег. — Не время морализировать. Лучше подумай, хватит ли плёнки — уж больно разговорчивый у тебя собеседник, — и как ты будешь выкручиваться, если она закончится. Не менять же кассеты в присутствии старика! Идея — деньги! Перенесём свидание под предлогом вручения причитающихся ему денег — и вся недолга… Нет, не годится… Кто знает, в каком расположении духа будет он завтра… Да, но после прослушивания плёнки мне наверняка придётся задавать ему уточняющие вопросы, так что… Стоп! А гостиница для чего? Ну, конечно же! Начнём в машине, а продолжить можно будет в гостинице…»
Розенталь, будто подслушав начало внутреннего монолога Казаченко, виновато заметил:
— Конечно, я должен извиниться и за свой поступок… Знаете, Америка полна неожиданностей… А ваша внешность… Вас можно принять и за гангстера из 30-х годов, и за сыщика из ФБР… Сначала я как-то не придал значения названному вами паролю: письмо от товарища Арсения… Простите… Но теперь — я в вашем распоряжении!
