Гоблина, прервавшего ритуал, уже скрутили. Он визжал как свинья, умолял, обгадился из всех щелей. Но никто не внял его мольбам. Матка раскрыла своё… отверстие. Хлынула сукровица, слизь и гной. И туда закинули Озборна. Зёв закрылся.
Я видел сквозь тонкую шкуру матки, что происходило внутри. Гоблин переваривался. Отовсюду появлялись женские лица. Они кусали его, отрывая куски за кусками. Он мучился несколько минут, растворяясь в кислоте и разрываясь зубами одновременно.
Я понял, что представляет собой матка. Это желудок, органы репродукции и сами женщины. Точнее их части, в которых поддерживалась жизнь неведомой и ужасной силой. Они существовали в желудочной кислоте, плодных водах, питаясь гоблинским семенем и редкими жертвами. За это рожали… рожали… рожали…
Нет.
Не все существа заслуживают жизни.
Даже если я попытаюсь перевоспитать гоблинов, что я сделаю с их методом размножения? То, как они появляются на свет — противоестественная дрянь. И я очень сомневаюсь, что ЭТО было создано природой.
Когда зёв женского полового органа раскрылся передо мной, я почувствовал дикую вонь.
И понял еще одну вещь. Очень неприятную.
Гоблины не просто так стали появляться у Серпа. Их матка слаба. Им нужны женщины, чтобы создать новую. А в поселении как раз есть беременная…
Когда меня окунули в кислоту, боль пронзило все тело. Лицо полупереваренной эльфийки впилось мне в шею, но прикусив до крови, отцепилось.
— Убей нас, — последнее, что я услышал в своей голове.
Мне позволили умереть намного быстрее, чем предыдущей жертве Ртуху.
Темнота…
Активация резервных систем… Разрешено.
Идет процесс восстановления системы… Выполнено.
Ой, воображение, харэ, а!
Я знаю, что сплю!
Ну же!
Вставай!
Свет с трудом прорвался в темноту. Первый раз так. Обычно это происходит просто. А сейчас еле-еле…
НУ ЖЕ!!!
Свет…
— Ммммм! — замычал я с кляпом во рту.
Фантомная боль еще жгла тело. Но через минуту всё прошло.
Катарсия считала шишки на земле. Горец тренировался с молотом. Дрын спал, Гым жрал, а Бом тыкал в меня пальцем.
— Давайте шутить с вождь, — предлагал он. — Брить головы. Лысый-гладкий. Удивится.
— Не стоит, Бом, — ответил Горец, размахивая тяжеленным молотом.
— В рот шишка сунуть?
— Нет, Бом.
— На лицо рисовать?
— Ммммм! — мычал я возмущенно.
— Тихо, гоблинец. Тогда Катя сесть на пырка! Вождь доволен. Вождь удивленный!
Тут я замолчал. Глубоко задумался. Надо притвориться гоблином.
— Лучше ты сядь, Бом, — улыбнулась Катарсия. — Вождь будет удивлен еще сильнее. Доволен ли, не уверена. Но надо попробовать. Да, отлично. Садись, Бом.
Орк очень странно на меня посмотрел, задумчиво ухватился пальцами за свой подбородок.
— Ммммммм!!! — протестовал я.
— Не, Бом не такой, — с запозданием пришел к выводу Бом. — О, ты че, э?
Я забегал глазами, зашевелил ушами. Уверен, гоблин так не мог. Этому я учился неделю.
— Вождь, ты?
— Ммм! — закивал я.
Бом вытянул кляп изо рта.
— С-с-с-саааааа!!! — заорал я на весь лес.
Дрын недовольно перевернулся на другой бок. Остальные подскочили ко мне.
— Что случилось? Как матка? Цела, здорова?! — застрекотала Катарсия.
Я тяжело дышал. Минута мне понадобилась, чтобы взять себя в руки. Гым не выдержал первым.
— Че «ссаа»-то? Ты сдохнуть там, да, вождь?
— Ссаньё сатаны, — натужно прохрипел я.
Не знаю почему, но эти слова захотелось сказать первыми. Казалось, что они правильнее всего описывают ситуацию.
— Что с маткой? Трайл, эй! Ответь нормально. Я должна знать. Ее нужно взять! Матка очень важна.
Я посмотрел Катарсии в глаза.
— Знаешь, что, Кать? Это первая раса в этом мире, которую, я считаю, спасти невозможно. Можно только избавить от мучений. И этим мы сейчас займемся.
И мне сорвало крышу:
— Развязать меня! Собираем хворост! Выкуриваем гоблинцов недосранных! Мочим! Потом лезем внутрь! Докуриваем оставшихся! Матку на вилы! На мелкие маточные кусочки ее покрошить! И вписать ебучих стручков в Книгу Мести!!!
