Настал день свадьбы. Применимо ли в данном случае это торжественное слово? Деифоб вел меня через площадь, отделявшую мой дворец от дворца Гектора. Дул порывистый холодный ветер, вороны переговаривались между собой резкими голосами. Их голоса напоминали крики купцов на ярмарке. Купцы исчезли вместе с мирными днями. Увижу ли я когда-нибудь еще купца?
Мое лицо прикрывало темное траурное покрывало. Деифоб приподнял его, посмотрел на меня с довольным видом и опустил. Если бы я увидела его на рынке или на улице, то, пожалуй, сочла бы красивым. Он даже напоминал Париса тем, как росли золотистые волосы надо лбом.
— Твой траур закончился! — объявил он.
— Мой траур никогда не закончится, — сказала я как можно громче.
— Но теперь у тебя начинается новая жизнь. Теперь ты поплывешь на моем корабле.
— Вот как, царевич? А я думала, ты поселишься в моем дворце.
— Я выразился в переносном смысле, — пробормотал он. — Конечно, жить я буду в твоем дворце.
— Понятно. Значит, я должна относиться к тебе как к своему гостю и гостю моего покойного мужа?
— Нет, ты должна относиться ко мне как к мужу и хозяину. А где я при этом буду жить, совершенно неважно.
Церемония прошла как заведено. Словно неживая, я выполняла все, что требовалось от меня. Мы обменялись подарками. Он надел мне на голову венок из засушенных, мертвых цветов — живые уже отцвели. Он сжал мою руку вековым жестом, которым супруг утверждает свою власть над женой.
На пиру я не могла есть и смотрела, как едят другие, празднуя мою измену Парису. Сердцем я была с ним.
В спальне — той самой, которую я делила с Парисом, — мы остались одни. Деифоб горел нетерпением. Он скинул плащ и притянул меня к себе. Я вырвалась, попросила прощения, сказала, что мне нужно привыкнуть, и, не слушая его, удалилась в маленькую комнатку, которую заранее себе приготовила.
Наутро пришла Эвадна. В руках у нее был плотно закрытый кувшин.
— Это тебе передал Геланор.
Я взяла кувшин и заглянула в него. Там лежала ветка, покрытая шипами. Я вынула ее.
— Осторожно, не уколись, — предупредила Эвадна.
— Яд? — спросила я с испугом: в мои планы не входило убивать Деифоба.
— Вроде того. Но он убивает только мужскую силу. Тебе Деифоб будет не страшен. А военная сила останется при нем.
— О, Геланор стал великим знатоком дела, как я посмотрю! А на женщин эти колючки действуют?
— Не знаю, моя госпожа. Поэтому и предупредила. Когда Деифоб приблизится к тебе, воткни колючку ему в кожу. Даже самой маленькой будет достаточно, чтобы он перестал быть мужчиной.
Несколько ночей прошли спокойно, Деифоб не входил в мою комнату, но его шаги с каждой ночью слышались все ближе. Наконец наступила ночь, когда он распахнул дверь и встал на пороге.
Закрыв дверь на замок, он подошел ко мне.
— Итак, жена, пора начать нашу совместную жизнь.
Я отступила в дальний, темный угол комнаты. Он последовал за мной и обнял меня. От его прикосновения по телу пробежала дрожь отвращения.
— Тебе холодно, любовь моя? Давай я тебя согрею.
— Нет, мне не холодно. — Я приказала телу перестать дрожать.
— О Елена! — прошептал он в забытьи, его руки гладили мои плечи, спину. — Моя жена, моя красавица.
Я стояла неподвижно, ждала, когда его возбуждение достигнет такой степени, что он перестанет замечать что-либо кругом. Скоро он был полностью охвачен пылом собственной страсти. Он шагнул к заветной цели — к постели, потянул меня за собой.
Лежа, он погрузил свои толстые неуклюжие пальцы мне в волосы, перебирал их, прижимал к лицу. Мне стало жаль его: я решила оставить колючки на столике, а Деифоба держать на расстоянии обычными средствами. Но он начал целовать мою шею, потом покусывать, потом навалился на меня тяжелым телом и стал шептать гадости про Париса: как могла я жить с этим трусом, ничтожеством, слабаком! Но теперь все позади, теперь Елена узнает, что значит настоящий мужчина, достойный ее, бормотал он. Я с самого начала должна была принадлежать ему.
— Я это понял, едва увидев тебя, — сопел он, снимая с меня платье.
— Сначала разденься сам, — сказала я.
— Зачем? Мне достаточно задрать тунику, — ответил он, тяжело дыша.
