— Тебе уже не следует думать об этом... — пробормотал он.
Агата нашла это замечание чрезвычайно забавным. Она взревела от смеха; три ее подбородка затряслись, огромные груди заколыхались, и гигантские ноги закачались как чудовищные стволы деревьев, когда она попыталась унять веселье.
— Не следует? Да я только вошла во вкус. Я в любой день могла сломать тебе хребет.
Артур подумал, что это вполне возможно.
— Ты бы хотел меня отшлепать?
Ему стало дурно.
— Или сыграть в прятки между моими буферами?
Так что, совершенно ясно, ей пришлось умереть. Она умерла. Артур задушил ее шнуром для штор, и Агата выражала свое необоснованное отношение до самого конца. Ей понадобилось пятнадцать минут, чтобы умереть, и Артур был выжат как лимон, прежде чем жизнь покинула тело Агаты.
Он похоронил ее при лунном свете.
Это была непростая задача. Агата была слишком тяжелой, поэтому пришлось ее тащить, и он совершенно выбился из сил. Гравитация помогала. Толчок скинул ее с кровати, и она плюхнулась на пол с противным хлюпающим звуком. К счастью, она упала на прикроватный коврик, который послужил санками, поэтому он смог дотащить Агату до окна. Выбросить ее из окна было сложнее. Она застряла, и хотя Артур навалился спиной на широкие ягодицы и толкал, пока его лицо не приобрело занятный фиолетовый оттенок, Агата не сдвинулась с места. Наконец, вспомнив армейскую поговорку: «Пот спасает жизни, мозг спасает и то, и другое», он взял лопату и с помощью рычага, освобождая крошечный кусочек за раз, наконец с удовлетворением увидел, как Агата соскользнула с подоконника и услышал мягкий стук, когда она приземлилась на садовую тропинку.
Агата и при жизни не представляла собой особенно приятное зрелище, а после смерти ее внешность стала ужасающей. После падения из окна ее лицо стало кривобоким; нос расплющился, язык вывалился, один глаз вывалился из глазницы и рука — правая — была сжата, будто даже сейчас Агата обдумывала месть.
Артур приказал желудку сдерживаться и задумался, как доставить свою худшую половину к ее — как он надеялся — последнему месту упокоения. Тащить ее по садовой тропинке он не мог, нести её было совершенно немыслимо; потом на помощь снова пришел интеллект. Тачка.
Это была штуковина из оцинкованного железа с отличным надутым колесом с красными спицами. Тачка была большой, можно даже сказать просторной, и могла вместить Агату до тех пор, пока ее ноги будут вести себя прилично. Проблема в одном: как он ее туда засунет?
Помог домкрат. Гладильная доска послужила рычагом, и скорее она была взгромождена на тачку, огромные ноги были вытянуты, гротескная голова откинулась назад, и Артур, стоя между ручек, был вынужден смотреть на кошмарное лицо с высунутым языком и дергающимся на каждом шагу глазом. Снова и снова сжатый кулак ударялся о землю, и, мимоходом, даже уничтожил один из его призовых георгинов — в акте вандализма, который ожесточил его сердце. Он молча и бесцеремонно свалил ее в могилу, хотя раньше думал сказать несколько подходящих слов. Не похоронную службу, но что-то короткое, например: «Теперь мне будет намного, намного лучше», или: «Спи, спи и никогда не просыпайся», потому что у Артура была поэтическая жилка и он был начитан — качества, которые Агата никогда не ценила.
Она упала в могилу лицом вниз, и Артур, не теряя времени, засыпал это отвратительное лицо с нахально высунутым языком и блуждающим глазным яблоком. Меловая почва, которую было так трудно капать, очень легко летела обратно, и вскоре яма была засыпана, земля прибита лопатой, потом выровнена граблями так, что шестифутовый клочок земли походил на остальной ухоженный сад. Потом Артур заботливо посадил молодую герань, утомился и пошел спать.
Хорошо известен факт, что убийство, как хороший ужин, должно быть идеально спланировано. Артур его совершенно не планировал. Он, так сказать, съел обед, а потом приступил к составлению меню. Когда лучи раннего утреннего солнца проникли в открытое окно, Артур проснулся и осознал ноющее беспокойство, запутанную проблему, которую его спящий мозг перерабатывал ночью. Ему потребовалось несколько минут, чтобы осознать, в чем заключается эта проблема.
