— Простите? — Она прищурилась.
— Вам это не кажется печальным? — спросил мистер Стезман. — Двое юных влюбленных лежат мертвыми. «Нет повести печальнее на свете». Вас это не трогает?
— Думаю, нет, — сказала она.
— Вы так холодны? Так жестокосердны? — Он встал возле ее парты — словно адвокат в зале суда.
— Нет… Я просто не считаю это трагедией.
— Но это трагедия, — сказал мистер Стезман.
Элеанора округлила глаза. На ней была пара бус из старого искусственного жемчуга, какие бабушка Парка надевала в церковь. Отвечая, она крутила бусы в руках.
— Но очевидно же, что он просто развлекался, — заявила она.
— Кто?
— Шекспир.
— В самом деле?
Она снова округлила глаза. Теперь было ясно, что задумал мистер Стезман.
— Ромео и Джульетта — двое богатеньких детишек, привыкшие получать на блюдечке все, что они хотят. И вот теперь они думают, что хотят друг друга.
— Они влюблены… — Мистер Стезман приложил руку к сердцу.
— Да они даже не были знакомы.
— Это любовь с первого взгляда.
— Угу, что-то вроде: «О, он такой милашка на первый взгляд». Если б Шекспир правда хотел заставить читателя поверить, что они влюблены, то не писал бы в одной из первых сцен, что Ромео помешан на Розалине… Шекспир сам делает из любви фарс, — сообщила она.
— Тогда почему это произведение стало бессмертным?
— Не знаю. Может, потому, что Шекспир — очень хороший писатель?
— Нет! — сказал мистер Стезман. — У кого-нибудь еще есть идеи? У кого-нибудь, наделенного сердцем. Мистер Шеридан, бьется ли что-нибудь в вашей груди? Скажите нам, почему «Ромео и Джульетту» не забыли за четыреста лет?
Парк ненавидел выступать перед классом. Элеанора нахмурилась, покосившись на него, и отвернулась. Парк почувствовал, что краснеет.
— Потому что… — сказал он тихо, глядя в парту, — потому что люди хотят помнить, каково это — быть молодым. И влюбленным.
Мистер Стезман облокотился о классную доску и потеребил свою бороду.
— Это правильно? — спросил Парк.
— О, определенно, — отозвался мистер Стезман. — Я не знаю, потому ли «Ромео и Джульетта» стала самой любимой пьесой всех времен. Но да, мистер Шеридан, более верных слов никогда не говорилось.
На уроке истории она никак не реагировала на Парка. Впрочем, как и всегда.
После школы он вошел в автобус, и она уже была там. Встала, чтобы пропустить его на место у окна, а потом, к его удивлению, заговорила. Тихо. Почти шепотом. Но заговорила.
— На самом деле это что-то вроде виш-листа, — сказала она.
— Что?
— Ну, эти песни, которые я хотела бы послушать. Или группы. То, что мне кажется интересным.
— Если ты никогда не слышала «The Smiths», как вообще узнала о них?
— Не знаю, — ответила она, ощетинившись. — От старых приятелей, друзей… из журналов. Не знаю. Отовсюду.
— А почему не послушала?
Она посмотрела на него как на непроходимого тупицу.
— Не сказала бы, что «The Smiths» часто крутят по радио.
Парк не ответил, и она высоко вскинула свою темно-коричневую бровь.
— Боже!
Больше они не разговаривали в тот день.
Вечером, делая уроки, Парк записал все свои любимые песни «The Smiths», а еще — несколько песен «Echo & the Bunnymen» и «Joy Division».[31]
Он положил в рюкзак кассету и пять новых выпусков «Людей Икс», прежде чем пойти спать.
Элеанора
— Что это ты такая тихая? — спросила мама. Элеанора принимала ванну, а мама варила суп «Пятнадцать бобов». «По три боба каждому», — хихикнул Бен чуть раньше, столкнувшись с Элеанорой.
— Я не тихая. Я принимаю ванну.
— Обычно ты поешь в ванной.
— Нет, — сказала Элеанора.
— Да. Ты поешь «Рокки Ракун».[32]
— Боже мой. Спасибо, что сказала. Больше не буду. Боже…
Элеанора поспешно оделась и попыталась проскользнуть мимо матери. Но та ухватила ее за руки.
— Мне нравится, как ты поешь, — сказала она. Взяла бутылочку с буфета за спиной Элеаноры и втерла по капле ванили за каждое ухо. Элеанора дернула плечами, словно ей было щекотно.
— Зачем ты так делаешь? Я воняю как кукла Земляничка.[33]
— Потому что это дешевле духов, но так же хорошо пахнет, — мама втерла немного ванили себе за уши и рассмеялась.
Элеанора рассмеялась вместе с ней. И несколько мгновений стояла рядом, улыбаясь. На маме были старые мягкие джинсы и футболка. Волосы собраны в конский хвост. Она выглядела так привычно. Как на фотографии с одного из детских праздников в день рождения Мэйси. Там у мамы был хвост вроде этого. И она ела мороженое.
