Вскоре Илья с Даней оказались в центре нижнего города и остановились перед дверью в мастерскую по ремонту обуви.
– Уверен, что тебе нужна это картина? – спросил мужчина.
– Уверен.
Даня толкнул дверь и уверенным шагом направился к прилавку.
– Ицхак, – громко крикнул он. – К тебе гости!
* * *
В глубине помещения тикали старые настенные часы. Заходя в мастерскую, Илья все время задавался вопросом: вывезены они из России или куплены где-то здесь, на дешевом блошином рынке, который по пятницам открывается в нижнем городе? Странное дело, но как только он собирался расспросить башмачника о том, откуда они взялись, разговор сразу переключался на что-то другое.
Рядом с часами на стене висел простой перекидной календарь, а вокруг него несколько фотографий каких-то седобородых раввинов. Для Ильи они все были на одно лицо и никакого духовного трепета не вызывали. Не то чтобы он испытывал неуважение к религии, просто для него это был чужой мир, никак не пересекающийся с его собственным.
Стоявший в мастерской запах невозможно было спутать ни с каким другим. За долгие годы он так глубоко въелся в щербатые каменные стены, что казалось, даже если лавку закрыть и навсегда распахнуть окна, здесь все равно будет пахнуть табачным дымом, выделанной кожей и гуталином.
Ицхак – ссутулившийся старик с выразительным лицом, испещренным глубокими морщинами, – стоял за прилавком и держал в руках раскрытую книгу псалмов. Его глаза цвета ледяного утра быстро скользили по тексту, а сухие губы беззвучно шептали слова молитвы. Заметив гостей, башмачник наклонил голову и поднял сползшие на нос очки.
– Даня! – выкрикнул он и отложил книгу в сторону. – Шалом, мой мальчик!
– Шалом, Ицхак, – ответил Даня и обнял старика. – Как дела?
– Слава богу, жив. Ботинки люди еще чинят.
– А мы пришли просить денег, – не задумываясь, заявил мальчик.
Илья вздохнул и закатил глаза к потолку.
– Здравствуй, Ицхак, – сказал он, подходя к прилавку.
Башмачник протянул мужчине руку.
– Вам как лучше? В золоте или облигациями?
Мальчик задумался и растеряно посмотрел на отца.
– Это шутка, – пояснил Илья.
Старик поправил сползшую на затылок кипу и подпер подбородок рукой.
– Ну, и что за аферу вы затеяли?
– Почему аферу? – удивился Даня.
– Что же тогда? – Ицхак обвел их взглядом. – Сделку века?
Башмачник взял со стола пачку дешевых сигарет и закурил. Сизые клубы дыма поднялись к потолку и повисли у треснувшего пожелтевшего плафона. В наступившей тишине стало слышно, как тлеет сигарета.
– Мы хотим купить одну вещь, – начал Илья.
– Вот как?! – старик разогнал рукой дым. – Только одну?
– Нам просто нужны деньги.
– Просто, молодой человек, и чирей не вскочит! – Ицхак стряхнул пепел и закашлялся. – Ладно, – продолжил он, после того как приступ стих. – Не хочешь – не говори. Давайте-ка лучше выпьем чаю.
Отец с сыном послушно проследовали за стариком. Они обогнули стеллажи и прошли вглубь помещения. Там, в углу, стоял крошечный обеденный столик. Ицхак положил дымящуюся сигарету в стеклянную пепельницу и включил чайник.
– Надо что-то поесть, – заявил он.
– Спасибо, мы не голодны, – попытался возразить Илья.
Башмачник пропустил его слова мимо ушей.
– Оставь свои интеллигентские закидоны, – сказал он и открыл холодильник. Старик достал с полки сверток с мясной нарезкой и положил его на стол. – Ребенку нужны силы, чтобы расти.
Илья обреченно вздохнул. Ицхак тем временем снова повернулся к холодильнику.
– Кажется, у меня кончилась горчица, – сообщил он и обернулся к мальчику. – Не сбегаешь?
Даня согласно кивнул.
– Конечно. Какую взять – поострее или обычную?
– Возьми поострее, – попросил старик и протянул ему деньги. – Заодно прихвати выпечку к чаю.
Мальчик сунул банкноту в карман и направился к выходу.
– А что из выпечки?
– Это уж на твой вкус, – старик махнул рукой. – Ты же знаешь, у меня и так повышенный сахар.
Даня толкнул дверь.
– Я возьму рогалах и яблочный штрудель.
Старик кивнул и проводил его взглядом.
– Еще недавно был совсем щегол. – Ицхак вспомнил про сигарету и сделал несколько глубоких затяжек. – А сейчас – выправился.
– Время бежит, – согласился Илья.
