Вампир прикурил и откинулся на сиденье, не отводя глаз от сверкающей зелени глаз девушки. Лилит держала штору и, не дыша, разглядывала вампира. И наконец, докурив сигарету, Левиафан нажал на газ, развернулся и скрылся из поля зрения. Лилит зажмурилась и помотала головой, пытаясь стряхнуть с себя остатки странного гипноза. Ее эти десять минут удивили больше, чем Левиафана, но она решила не обращать на это внимания.
На кухне, в столе, она нашла длинную палку, похожую на скалку, только чуть тоньше и пошла в гостиную.
– Привет, мохнатое чудовище! – Лилит взглянула через стекло на застывшего паука. – Ты уж извини меня, но я не могу с тобой жить в одном доме. Ты меня пугаешь, и я ни грамма не верю, что такая страшная зараза совершенно безвредна для человека. Убивать я тебя, конечно, не буду, ты же не виноват в том, что я тебя боюсь, но я расселю нас.
Лилит приоткрыла крышку и засунула в террариум палку, пытаясь заставить паука залезть на нее.
Но перепуганный тарантул замер и вообще не шевелился. Палка пододвигалась к нему все ближе и ближе, но он только потрогал ее лапкой и снова весь напрягся. Лилит вздохнула, издав странный писк, и цокнула языком.
– Ты издеваешься надо мной? Брось это! Я видела, ты умеешь быстро бегать! Давай, лезь на палку! – уговаривала паука Лилит, как будто он ее понимал и вот-вот сделает то, о чем его просят.
Но насекомое подобрало лапки, чуть ли не под себя, и сконфужено продолжало сидеть. Лилит слегка толкнула его по пузу, чтобы растормошить, но все безрезультатно.
Она провозилась рядом террариума около получаса, прежде чем паук встал на лапки и, наконец, шагнул на палку.
– Мамочки! – прошептала Лилит, аккуратно вытаскивая палку с пауком из стеклянного домика. – Пойдем на свободу!
Она осторожно дошла до дверей и вышла на улицу. Паук вцепился в палку и смиренно сидел. Палку слегка тряхануло, и насекомое еще крепче вцепилось в деревянную поверхность.
– Ну, слазь, на травку…иди, копай себе норку на зиму… – Шептала Лилит ничего не понимающему насекомому.
Внезапно оно резво побежало вверх по палке и достигло рук. Девушка завизжала и начала трясти руками в разные стороны, пытаясь скинуть с себя паука. И через пять секунд ей удалось это сделать. Тарантул бежал по земле к деревьям, а Лилит тяжело дыша, смотрела ему в след.
– А это еще что такое? – она взглянула на указательный палец.
Там виднелись маленькие отметины, на которых застыли почти прозрачные, с желтоватым оттенком капельки, прямо на сгибе первой фаланги. Руки тут же задрожали из-за страха смертельного укуса.
– Он укусил меня…укусил…Что же делать? – лепетала девушка. – Мыло…вода…мыло…вода…
Лилит побежала в дом так быстро, как никогда раньше не бегала. Она практически взлетела по лестнице и оказалась в ванной, судорожно натирая палец мылом.
– Мылом и водой, – повторяла она, словно страшное заклятие, которое обязательно подействует и сотворит невероятное из вероятного.
Но чудо так и не случилось, ранки не исчезали, а страх только усиливался. Лилит швырнула мыло, случайно разбив зеркало и опустилась на пол, разразившись слезами.
– Моя жизнь кончилась! Эта тварь все-таки укусила меня, и все…Неужели мое существование вот так вот нелепо оборвется? Из-за чертового паука? Левиафан специально приволок этого паука в дом, чтобы случилось то, что случилось, потому что сам убить меня не может.
Лилит вышла из ванной и словно подстреленная, шатаясь пошла в комнату. Ей казалось, что тело парализовано, и каждый шаг становился все тяжелее и тяжелее, его было все сложнее сделать. Ей казалось, что жизнь так быстро убегает из тела, не оставляя никаких шансов выжить. Она бездыханно упала на кровать и закрыла глаза.
– Больше ничего нет…все кончено. Так глупо и обидно, что противно от одной только мысли об этом. Почему, как только находишь то, из-за чего реально не хочется закрывать глаза, они берут и сами закрываются, выключая при этом сердце. Как только понимаешь, что хочется видеть вокруг себя всю эту чушь дальше, чушь сразу же исчезает, покрывается известковым туманом. Напрашивается только один вывод: больше всего в жизни надо желать, чтобы никогда не появлялось то, ради чего хочется смотреть, дышать и чувствовать. Потому, что как только появляется эта жизненно-желанная фигня, то жизнь того, кто ее хочет, исчезает, либо жизнь этой фигни умирает! Как только чувствуешь этот идиотский пульс, сразу же кто-то пытается его отнять. Все рушится, абсолютно все. Каждый день, каждый час, каждую минуту и секунду все рушится. Рушатся жизни, рушатся мысли, рушатся идеи и планы, а все из-за какой-то мелочи, из-за укуса букашки…а у кого-то ведь еще хуже. Кто-то запланировал много интересного, нужного и подходящего, нашел фигню, ради которой хочется будущего. А потом, он выходит на улицу, спотыкается, падает и ломает себе шею об бордюр. И что? Умирает не только тело, а все, что оно хотело, все, что оно чувствовало, и все, о чем мечтало. Эта тварь не просто укусила меня, она лишила меня всего, чего я так не хотела лишаться. И две самые дорогие мне вещи, которые я больше всего не хочу терять, но теряю – это моя жизнь и проклятый вампир, который приволок этого тарантула!
