С этим словами, Левиафан прокусил себе ладонь и приоткрыл рот девушки. Аккуратно расположив кровавый кулак над ее губами, он сильно сжал его: кровь закапала, словно из выжимаемой губки, на губы и в рот едва живой Жаклин. Она слегка закашлялась и снова упала на подушку. Левиафан посмотрел на свою ладонь. Ранки уже затянулись, и рука выглядела совершенно целой. Затем он перевел взгляд на бледное лицо Жаклин.
– Добро пожаловать в небытие, где нет чувств, нет времени, нет жизни, нет смерти, нет судьбы, нет сумасшествия. Здесь ничего нет…Я рад принять тебя, как опытный хозяин…добро пожаловать! – Левиафан улыбнулся и сломал ей шею, чтобы освободить ее от физических мучений.
Он встал, бросил безразличный взгляд на тело и состроил рожу.
– Через десять-пятнадцать минут ты очнешься и все, что ты видела и слышала за свои двадцати три года, окажется чушью и фальшью. Новыми глазами ты сможешь увидеть настоящую природу и ее истинные цвета. Новыми ушами ты сможешь услышать, о чем шепчутся люди в другом конце здания. Новыми ногами ты сможешь обогнуть землю за считанные часы. Новым сердцем ты сможешь ничего не чувствовать…но это со временем, и если ты этого захочешь. – Левиафан оглядел комнату и усмехнулся.
Вылезая через окно, он поправил за собой решетку и снова обернулся, косо посмотрев на мертвую девушку. «На кой черт я это сделал?», подумал он и исчез во тьме.
В скором времени, он уже лежал в кровати, рядом с Лилит и рассматривал все, что попадалось на глаза. «Меня расстраивает мой поступок. Во-первых, я совсем не хотел делиться моей вечностью. Во-вторых, меня просто бесит нежность, с которой я это сделал! Это было слабо, гнусно, не по-мужски…не по-вампирски. В этом опять виновата Лилит потому, что это ее подружка! Если бы я разорвал ей глотку, а потом размозжил чем-нибудь череп, то я бы сейчас чувствовал себя нормально, возможно, даже превосходно. Но если бы я это сделал, Жаклин бы ожила и со временем пожаловалась Лилит на мое зверское поведение. И моя любимая девушка опять же попыталась бы сжечь меня. Но я не очень уверен, что меня ждет за этот поступок…», думал он про себя, в сотый раз, пытаясь продумать мысли и поступки Лилит.
20
Лилит последовала совету врача и в течение недели не появлялась в больнице. Но, проснувшись, ровно семь дней спустя, она подскочила в кровати, случайно пнув вампира, радуясь, что сможет повидать Жаклин. Его это не расстроило и не напугало потому, что он уже в течение часа разглядывал через окно почки на деревьях.
Естественно, он ничего не рассказал ей о том, что сотворил с ее подругой. Ему было стыдно признаваться самому себе в том, что он чуть-чуть опасается реакции непредсказуемой Лилит. Но Левиафан отдавал себе в этом отчет и поэтому не предпринимал никаких действий. Он просто решил свалить принятие решения на время. Предварительно зная, что он навлекает на себя гнев Лилит, хотя бы потому, что он ей ничего не сказал.
Лилит собиралась очень быстро, так, словно она опаздывала на последний поезд в другой мир, и в этот мир никогда больше не будет других поездов. Левиафану казалось, что она бегает из комнаты в комнату быстрее, чем любой вампир.
– Куда ты собираешься, милая? – спросил он, заведомо зная ответ.
– К Жаклин. Врач сказал, чтобы неделю не было посещений. Сегодня ровно неделя. Мне надо проведать ее! – на ходу тараторила Лилит, застегивая джинсы и одевая кофту.
– Хорошего вам свидания! Передавай от меня привет! – улыбнулся он и помахал рукой.
– А ты не хочешь со мной съездить? – из вежливости предложила Лилит, стоя уже в дверях.
Левиафан поднял глаза к потолку и скорчил жалобную рожу.
– Эээ…нее… я пожалуй посижу дома, тебя подожду. – Протяжным голосом проскулил он, развалившись звездочкой на кровати.
Лилит посмотрела на него, улыбнулась и вышла.
Через час она добралась до больницы. Припарковавшись на стоянке, она, счастливая, выскочила из машины и, чуть ли не вприпрыжку, поскакала к отделению, где лежала Жаклин. Дежурная медсестра проводила ее к новой палате, постучала в дверь и ушла. На этот раз Лилит смогла зайти в палату, а не как в прошлый раз, когда они разговаривали через решетчатое окно.
