– Как это? Когда? – удивилась Лилит.
– Кода я с ним за костюмом ездил. Он сказал мне о том, что у него не хорошее предчувствие по поводу свадьбы. Видишь, как судьба с вами играется. Она дает возможность, маленький шанс заподозрить что-то, человек чувствует какое-то низкодушие от жизни, но не обращает на это внимания, как и Марк, и ничего не делает.
– Ты в судьбу веришь? Я думала ты только в себя веришь!
– Нет, Лилит, я верю только в человеческую судьбу. Я человеческий фаталист! Со своей судьбой я распрощался в двадцать девять лет в 1554 году. Скажи мне, разве судьба и вечность могут быть совместимы? Я давно уже не чувствую никаких дивинаций. Я игнорирую жизнь, время и судьбу. Меня эти три формы совершенно не беспокоят. Судьбе просто со мной не интересно. Жизни у меня нет потому, что я уже давно мертв, а время только отсчитывает века. Но я впервые начал бояться судьбы совсем недавно… твоей судьбы, Лилит. Как бы я хотел знать, когда с тобой что-нибудь случится, чтобы быть рядом и попытаться предотвратить это. Но увы. Вы пешки, Лилит, жалкие пешки, которыми играют высшие силы. Но вам был дан мозг, чтобы отвлекаться от всей серьезности ситуации. Ведь всегда есть люди, которые считают, что можно смело послать судьбу ко всем чертям…
– А разве это не так? Разве ты не это сделал, когда воскрес снова? – растерянно спросила Лилит.
– Нет, не так. Судьба, все-таки, не безжалостная тварь. В принципе, она всегда дает шанс людям, двоякое действие. Например, я не думаю, что в твоей судьбе было предписано, что ты будешь встречаться с вампиром. Тебе просто дали выбор, и ты его сделала. Когда твоя же судьба отводила тебя от меня, ты опять сделала свой выбор и не в ее пользу. Ты не можешь сотворить свою судьбу, но ты можешь воспользоваться тем, что она тебе дает. И как ты этим воспользуешься – это будет твой выбор и твоя ошибка. Что касается нелепой смерти Марка, то мне кажется, что судьба и смерть идут нога в ногу, они хорошие подружки. Только судьба более благосклонна потому, что дает шанс сделать выбор, а смерть – не дает. И когда она хочет забрать кого-то у жизни, она приходит к судьбе и говорит: «Все! Хватит с него попыток и шансов! Я забираю его!». И в этот момент уже неважно, где ты будешь, решение было принято. Если ты дома, то у тебя случится сердечный приступ. Если ты в поезде, то он сойдет с рельс, но погибнешь только ты. Лилит, ты никогда не замечала, что люди вспоминают о судьбе, когда рядом смерть? Они не могут существовать друг без друга. Там что-то происходит наверху! – внезапно сказал он, вскочил и побежал в комнату, где они оставили Жаклин.
Когда он вошел, Жаклин наносила последний порез на венах. Он мгновенно подлетел к ней и зажал ей руки, тем самым останавливая кровь и ее глупые действия.
– Вызывай врача! Психиатра желательно! – крикнул он вошедшей Лилит.
19
«Какой бред! Марк погиб в день собственной свадьбы. Жаклин лежит в больнице для душевнобольных. Я опять одна.»
Лилит закрыла глаза и в памяти всплыла картина, в которой, словно в фильме, двигались люди. Жаклин вырывается и кричит, санитары пытаются скрутить девушку в свадебном платье. Оно уже не белое – весь подол в крови. У Жаклин совершенно не понимающий взгляд, она смотрит сквозь людей, сквозь стены. А смотрит ли она вообще? Такой абсолютно стеклянный взгляд, как будто ее глаза ненастоящие, и она пытается посмотреть сквозь искусственную призму, но она ничего не видит. Ее окутывает дикая сердечная боль. Она потеряла человека, ради которого начала меняться, она потеряла себя. Сумасшествие продралось в ее мозг. Это не любовь вены резала – это помешательство. Санитары вкалывают ей какой-то мощный антидепрессант, вперемешку со снотворным и успокоительным. Жаклин, задыхаясь, опускается на колени и закатывает глаза. С ее головы не переставая сыпется белые цветы от фаты, но она уже их не видит. К ней подходит врач, открывает ей веки и светит маленьким фонариком в глаз. Зрачки реагируют на свет и начинают сужаться. Он открывает ей рот и осматривает полость. С такой брезгливостью и тошнотворностью он все это делает, что Лилит хочется переломать ему руки. Врач не понимает, он психиатр, он каждый день такое видит, привык. Жаклин лежит на полу с закрытыми глазами, ее дыхание свистящее, рядом с ней лежит фата. Лилит смотрит на ее руки: сквозь забинтованные порезы сочится кровь. Переломанные ногти, и вместо них тоже – кровь. Врач требует, чтобы ее раздели потому, что кровавая принцесса в отделении не нужна. Лилит хочет помочь, но ее не пускают. Санитары грубо режут шнурки на корсете и, совсем не по-человечески, без капли сострадания, стягивают его, юбки от платья, они просто отшвыривают их ногами в сторону. Жаклин лежит в одном белом нижним белье, а везде, под ногами, хрустит бисер, осыпавшийся с ее платья. Потом доктор заполняет какие-то бумаги, небрежно кивает санитарам на обколотое успокоительным тело. Они поднимают его, сообщают номер больницы и уходят…
