– Всё, допился! Это конец! Мне мерещатся очень странные вещи! – Свеа хлопнул себя по лбу ладонью и затряс головой в разные стороны, как собака после купания, с характерными звуками.
– Нет! Это не делирий! Я действительно существую! Давайте выпьем за паранормальные явления! – насмешливым тоном предложил Левиафан и стукнул своим стаканом о два других.
Свеа смотрел на Левиафана очень удивленными глазами. Как ни странно в них не было никого страха, никакой паники и ужаса, просто детское удивление. Как будто он всю жизнь верил в Деда Мороза, а сейчас ему сказали, что его не существует.
Лилит рассматривала его глаза сквозь очки. В какой-то степени швед был хорош собой. Светло-русые волосы и голубые глаза, пропорциональный нос и аккуратный рот. Среднестатистический мужчина. Он бы понравился многим женщинам, одни он уж точно никогда бы не остался.
– Что ты здесь делаешь? – наконец, спросила Лилит своего черноглазого вампира.
– Наблюдаю за тобой, милая. Мое чутью подсказывает, что ты собралась наломать дров. Пришел в очередной раз сказать, что дрова нам не нужны. У меня в доме электронный камин. Мы не замерзнем. Подумай об этом хорошенько. Убийство – это не шутка и это не так просто как тебе кажется. Все-таки я не могу позволить тебе совершить очередную ошибку, чтобы уберечь тебя от ужаса, который потом поселится в твоей душе…если она, конечно, у тебя есть…в чем я лично очень сомневаюсь. – Левиафан положил локти на стол, подпер рукой подбородок, тщательно изучая глазами лицо Лилит.
Его черные зрачки были расширены, из-за темного освещения, и он постоянно улыбался. Вся эта ситуация казалась ему смешной и нелепой.
– Ты же сказал, что я вольна делать все, что угодно. – Она вздохнула, поняв, что все планы рухнули. – Что заставило тебя изменить свое мнение?
– То, кем является Марк. Мне жаль, что приходится тебе напоминать об этом, но Жаклин его очень сильно любит. Ты хоть представляешь, насколько ей будет больно?
– Я доведу план до конца. – Лилит отвела взгляд в сторону.
Более она не хотела слушать уговоры возлюбленного.
«Зачем, Левиафан, зачем? Почему ты постоянно мешаешь мне воплощать в жизнь то, что я хочу видеть в реальности? Так же нельзя! Нельзя считать только свои мысли правильными! Кто сказал, что твои планы – хорошо, а мом – плохо? Левиафан, я же тоже живая, милый мой, я имею право на мысли и на действия! Я имею право на жизнь, на такую, какую я хочу. Живи своей жизнью, у тебя было время прожить свою жизнь, зачем же ты вмешиваешься и пытаешься изменить мою? Я так не хочу, я хочу думать и поступать свободно, без твоих ограничений!»
Свеа смотрел на них по очереди, периодически улыбаясь или мотая головой. Он протёр салфеткой лоб, снял разбитые очки и начал рассматривать их. Потом он поднял свои голубые глаза и сказал:
– Знаете, ребята…вы конечно очень забавные и милые люди, хоть и пытаетесь меня одурачить вампирами и убийствами. Но я, наверное, пойду домой, к детям, к жене, к себе… – он протянул руку Левиафану, затем Лилит.
– Удачи…Свеа, – тихо сказал Левиафан, нескромно поглядывая на уходящего шведа.
Лилит ожидала, что Левиафан сейчас возьмет и исчезнет, как он любит это делать. На улице он догонит несчастного Свеа, высосет всю его кровь, а тело потом спрячет. Но вампир, словно коршун, сидел и пристально смотрел на свою маленькую мышку Лилит.
Как всегда они не могли разговаривать в таком состоянии. Невидимые песчинки ненависти витали между ними.
Вампир неотрывно смотрел на девушку и под натиском его взгляда ей становилось все больше и больше не по себе.
Только полчаса спустя Лилит всё-таки не выдержала и спросила застывшего, словно статуя, Левиафана.
– Почему ты отпустил его?
– Он слишком пьян, ему никто не поверит, и к тому же он сам не верит в то, что увидел и услышал. Если он кому-то скажет, его примут за психа. Люди быстрее поверят в то, что видели черта или Бога, нежели в то, что они сидели за одним столом с вампиром…И ко всему прочему он напомнил мне Мормо по разговору…
– Надо ж, какая сентиментальность…
Левиафан прикурил и посмотрел девушке в глаза.
