К тому же Левиафан переживал, с какой невозможной головной болью проснется Лилит. По его расчетам, она будет очень злиться, что не сделала того, для чего напивалась. В голове сладко потекли живописные картины с различными вариантами криков и жалоб Лилит. Одно только предчувствие следующего дня веселило его, как клоун ребенка в цирке.
Утром Левиафан блуждал по комнате, в которой спала Лилит. Ему было очень скучно, он безумно хотел, чтобы она проснулась, но она не просыпалась. Левиафан увидел торчащую из-под одеяла розовую пятку и, оскалив зубы, потянулся к ней рукой. Пальцы нежно, ощутимо пробежали по коже. Лилит вздрогнула.
Она открыла глаза и когда увидела лицо Левиафана, закричала от страха. Оно было безумно бледным, глаза – налитые кровью, торчащие клыки, ожесточенная ухмылка и такая злоба, застывшая на его лице, что Лилит внутри начало колотить от страха.
– Я тут подумал, милая, пожалуй, я дам тебе то, что ты хочешь! – даже его голос звучал как-то не обычно, страшно и угрожающе.
Он кинулся к ней и вцепился в шею.
– Нет! – закричала Лилит, пытаясь спихнуть его с себя, – Нет! Я не хочу!
– Я хочу! – он оторвался от вены, по его губам текла кровь и капала с подбородка ей на грудь.
Лилит закричала ещё громче и замахала руками. Левиафан прокусил себе ладонь и попытался напоить девушку кровью. Но Лилит яростно сопротивлялась. Недолго думая, он залепил ей пощечину.
– Нет! Пожалуйста! Я не хочу быть такой, как ты! – умоляла она.
Ладонь вампира опустилась ей на губы. Лилит почувствовала вкус крови и запаниковала ещё больше, но уже не сопротивлялась, потому что знала, что одной капли достаточно. Она просто закрыла глаза и заплакала. Левиафан ещё шире оскалился и убрал кровавую ладонь.
– Знаешь что, я даже не буду убивать тебя! Хочу посмотреть, как ты мучаешься! – и он разразился жутким смехом.
Внезапно Лилит почувствовала словно все ее тело, одновременно, пронзили сотни тысяч стальных кинжалов. Её всю начало как будто выворачивать наизнанку: спину выгнуло, как при столбняке, а пальцы на ногах поджались. Боль скрутила её всю, а вокруг горла, словно появилась петля, которая мешала даже крикнуть. Лилит стиснула зубы и из её глотки вырвалось какое-то мерзкое, болотное кряхтение. Ухудшало ситуацию то, что она начала ощущать какие-то изменения в ротовой полости. Она чувствовала, как из десен, над собственными зубами, что-то начало расти, погружая в нестерпимую боль. Это было похоже на то, когда коренной зуб удаляют без анестезии. Лилит провела кончиком дрожащего языка по зубам и деснам и поняла, что у нее растут клыки.
В ужасе и совсем уже измученная от боли, она, понимая, что это только начало и дальше будет хуже и больнее ещё в течение суток, а то и больше, закричала из последних сил – «останови это!» и посмотрела на смеющееся лицо Левиафана.
Внезапно Лилит открыла глаза, увидела трясущего её Левиафана, снова закричала и наотмашь ударила его по лицу. Он схватился за щеку рукой и удивленно посмотрел на нее.
– Плохой сон, милая? – еле сдерживаясь от смеха, спросил Левиафан, все ещё держась за щеку.
Лилит судорожно провела языком по деснам, а руками по шее. «Клыков нет, шея целая…точно, сон!», подумала она, опуская руки.
Неожиданно, в правом плече стрельнула боль. Она ойкнула и быстро посмотрела туда, где болело. Лилит смотрела на след от укуса и никак не могла вспомнить, откуда он. Конечно, она догадалась, кто его оставил, но вот когда. Моментально, после осознания реальности, укушенного плеча, она ощутила ещё и мрачное, сильное похмелье.
Лилит перевела взгляд на Левиафана, его лицо было обычным, значит, убивать он её не хотел. Следовательно, все это было действительно во сне, за исключением укусов. Она вздохнула и упала на подушки.
– Ты хотел меня убить! И ты это сделал! – гневно прошептала она, и накрываясь и отворачиваясь от него.
Левиафан изумленно вскинул бровями и посмотрел на неё, подпирая рукой подбородок.
– О чем ты, милая? Убить тебя – это самое безобидное и простое, что можно сделать с тобой, поэтому я вряд ли стал бы делать самую примитивную вещь! – едко ответил он.
