Барри пошла мыть посуду и пожелала ему спокойной ночи. Грэй последовал за ним. Так как их тайный разговор завершился, Барри выключила радио. Установилась блаженная тишина. Убравшись на кухне, она выключила свет и прошла в гостиную.
Грэй развалился на диване, вытянув ноги. Барри едва могла разглядеть его в темноте. Только слабый свет уличного фонаря пробивался сквозь неплотные занавески.
До восемнадцати лет девушка была свидетелем того, как два человека упорно делали друг друга несчастными, совсем не обращая внимания на ребенка, которого они зачали в редкие минуты семейного счастья. Возможно, поэтому Барри выбрала такую профессию: тележурналистика не для тех, кто рассчитывает держаться в тени. Когда-то ее не замечал и, а теперь о ней знают все. Ей приходилось выслушивать насмешки, упреки в свой адрес, но игнорировали ее крайне редко.
Все, кроме Грэя Бондюранта. Барри задевало его равнодушие, особенно молчание по поводу того утра в Вайоминге. С тех пор они фактически ни разу не разговаривали по душам. По правде говоря, то, что тогда произошло, случилось не от любви или симпатии. Так, химическая реакция, случайность. Барри, конечно, не ждала, что он начнет трубить об этом во все концы и напоминать всякий раз, как только она появится. Но вести себя так, словно между ними ничего не произошло?! Это уж слишком! В ту ночь в мотеле, когда у него была возможность разделить с ней постель, он даже не попытался сделать этого. Ужасное оскорбление!
В этот вечер он ушел в себя. Она на минуту задумалась, как бы ей подобраться к этому льву, но осторожничать не стала. Не ее стиль.
Она пересекла комнату и опустилась на пол прямо передним.
- Ты не можешь делать вид, будто ничего не произошло.
- А почему бы и нет? - наконец произнес он. - Я подумал, что мы обо всем уже договорились. Это был ни к чему не обязывающий и ни к кому не привязывающий секс.
- Да, мы договорились.
Он пожал плечами, давая понять, что предмет разговора исчерпан.
- Даже если это была чистая случайность, - не унималась она, - можем же мы признать, что это имело место?
- Ну и зачем?
- Ну, с целью.., с целью... Я не знаю, - уже раздраженно произнесла Барри. - Я просто чувствую, что мы не должны игнорировать это.
- Из-за твоего отца?
Этот вопрос привел ее в замешательство.
- Что тебе известно о нем?
- То, что он никогда не заботился о вас с матерью.
Постоянно изменял жене и умер в доме одной из своих любовниц. Что твоя мать из-за этого покончила с собой.
- Дэйли, по-видимому, был весьма откровенен, не правда ли? - с сарказмом откликнулась Барри. - Он не должен был обсуждать мою личную жизнь.
- Я приставил пистолет к его голове. В переносном смысле.
- Откуда такой интерес, Бондюрант?
- Откуда такая раздражительность?
- Ты сам бываешь раздражительным всякий раз, когда я задаю вопросы о твоем прошлом.
Барри не могла видеть в темноте выражения его глаз, но чувствовала его оценивающий взгляд.
- Ты противоречива, Барри. Меня учили изучать и анализировать противоречия в людях, ибо это очень важный момент.
- Ну хорошо. Сейчас я тебя проверю. И как же проявляется моя противоречивость?
- Например, чем страшнее ситуация, тем больше шуток ты отпускаешь. Когда ты действуешь среди мужчин, то от тебя исходит какой-то странный импульс. С одной стороны, ты отстраняешься от всего, что хоть как-то напоминает секс, с другой... - Он не стал распространяться. - Рыцарство требует, чтобы я на этом остановился.
- Настоящий принц!
- Я хотел знать, почему ты бываешь то веселой, то резкой. После того что мне поведал Дэйли, многое прояснилось. Равнодушие твоего отца сделало тебя честолюбивой.
Она опустила голову и положила руки на колени.
- Может, не стоит продолжать?
- Ты много работала. Хотела, чтобы отец заметил тебя и похвалил. Ты добивалась любви, но в то же время ее боялась. Ты присоединилась к феминисткам, позиция которых однозначна: отвергнуть мужчину прежде, чем он сделает это с тобой. Однако идеи этого движения претили твоей женской природе. Из-за отца ты с подозрением стала относиться ко всем без исключения мужчинам.
