Видимо, нет. По крайней мере Грэй точно не заметил. Спенс исчез, хотя его лояльность по отношению к Дэвиду не вызывает сомнений. Она вспомнила, как отец прошептал ей, что он держит все под контролем, но где он сейчас, в это недоброе утро?
- Я хочу позвонить отцу, - заявила она, когда Джордж натирал спиртом ее руку с внутренней стороны.
- Я соединю тебя с ним чуть позже. Сожми кисть в кулак, мне нужно взять кровь на анализ.
- Я хочу поговорить с ним немедленно, - настаивала она, холодея от страха.
Она выскользнула из-под одеяла и перекинула ноги на другой край кровати. Не стесняясь собственной наготы, она протянула руку к телефону, который стоял на ночном столике, но, не совладав с нервами, уронила аппарат на пол. Встав на четвереньки, дрожащими руками она старалась набрать номер.
- Ванесса! Ради Бога! - Джордж обнял ее за талию и попытался водрузить на место.
- Отстань от меня, подонок!
Она хотела вырваться, но он выбил телефон у нее из рук и потащил за ноги. Она колотила его руками и даже пыталась исцарапать его лицо, но тщетно.
- Больше тебе это не удастся!
- Я всего лишь пытаюсь помочь тебе.
- Грязный лицемер! - шипела она. - Отпусти меня! Мы оба знаем, зачем ты здесь. Тебе снова приказали вывести меня из игры, так? По крайней мере на то время, пока может открыться, что муж меня избил. Первая леди, щеголяющая с фонарем под глазом после домашней склоки. Хорошо бы посмотреть на реакцию прессы, правда?
Она сделала еще одну попытку, но он очень крепко держал ее.
- Не истощай себя, Ванесса, иначе придется тебя успокоить.
- А если он попросит убить меня, ты сможешь, Джордж?
- О Господи! Нет!
- Врешь! Ты уже пытался однажды сделать это. Что же у него на тебя есть?
- Я не понимаю, о чем ты.
- Ради него ты покрываешь убийство, значит, он знает о тебе кое-что такое... Что это за секрет, Джордж?
- Я ничего не знаю ни о каком убийстве.
- Ага, так я тебе и поверила! Все ты знаешь, но будешь молчать, потому что ты у Дэвида на крючке, так ведь? Уж я-то знаю его стиль работы. Что же это за дамоклов меч, который он занес над твоей головой? Что-то связанное с Амандой? Именно это задевает за живое, правда? Ты же всегда так гордился своей женой, этой безвкусной серенькой мышкой. Или Дэвид припугнул тебя жизнью твоих детей? О, это у него тоже здорово получается! Так получи же от меня...О!
Она не заметила, как он вытащил заранее приготовленный шприц и теперь внезапно вонзил ей в бедро иглу и ввел успокоительное.
- Прости, Ванесса. Ты не оставила мне выбора.
- У тебя был выбор! У нас у всех есть выбор. Так будь же ты проклят, Джордж! - крикнула она, ее голос рассыпался. - Будьте вы прокляты, ты и Дэвид! И катитесь ко всем чертям...
***
Когда в тот вечер доктор Аллан въехал в гараж собственного дома, он даже не сделал попытки вылезти из машины и войти в дом. Он сидел, уставившись в ветровое стекло, безжизненно уронив руки на колени. Не было ни сил, ни желания даже на то, чтобы открыть дверцу.
В доме горел свет, и это хоть как-то успокаивало. Каждый раз, возвращаясь домой, он боялся, что обнаружит окна темными, комнаты безлюдными, а шкафы и ящики стола пустыми. Он жил в страхе, что Аманда уйдет от него и заберет мальчиков с собой.
Она поклялась, что будет бороться, но в какой момент она сдастся? Когда она наконец поймет, что он конченый человек и его не стоит спасать? Каждое утро, выходя к завтраку, он ловил признаки отвращения на ее дрожащем лице с затуманенными горем глазами.
Ему льстило, что Аманду до сих пор сильно беспокоит, где он был и что делал, но, с другой стороны, как же остро она все воспринимает! Она обладала врожденным детектором лжи, который был точнее любого аналогичного устройства секретных служб. Даже самые правдоподобные объяснения почему-то проходили все труднее и труднее.
Чувство собственной вины вынуждало его защищаться и произносить грубости. После нескольких безобразных сцен она отказалась от попыток расспрашивать его о медицинских обязанностях, которые он выполняет по приказанию Дэвида Меррита. Вероятно, она умерила любопытство, потому что устала от его постоянного вранья, а возможно, и потому, что хотела оградить сыновей от психологической травмы, порождаемой омерзительными семейными сценами.
