Он потер ладонями колени. Похоже, Гастон нервничал.
- Если мама подходила для того, чтобы ухаживать за первой леди, она была достаточно хороша, чтобы ухаживать за кем угодно.
- Естественно!
- Ее квалификация была выше всяких похвал.
- Нисколько не сомневаюсь. А ей нравилось работать у доктора Аллана?
- Что вы имеете в виду?
Барри широко улыбнулась Ральфу.
- Просто любопытно. Знаете, как эти доктора бывают эгоцентричны? Считают, что весь мир крутится только вокруг них. Я просто подумала, а вдруг и доктор Аллан такой же.
- Мама об этом никогда не говорила. Барри сразу почувствовала, что он лжет.
- Значит, ваша мать была удовлетворена тем, как идет лечение первой леди?
- Миссис Меррит вовсе не больна. Просто ей нужен длительный отдых.
- Конечно. И я о том же.
- Нет, - покачал головой он. - Вы хотели сказать, что моя мать сознательно не обращала внимания на то, что пациентку лечили не правильно.
- У меня и в мыслях не было, мистер Гастон. Президент благодарил вашу мать и доктора Аллана за прекрасный уход за миссис Меррит.
- Тогда что вы имели в виду?
- Как грустно, что, несмотря на весь свой врачебный талант, доктор Аллан не смог спасти вашу мать.
- Он сказал, что сделал все от него зависящее.
- И вы ему поверили?
- Почему бы и нет? Он выдающийся доктор и порядочный человек. Он предоставил маме возможность в то время, когда все отвернулись.
- Возможность?!
- Работать. - Внезапно он вскочил на ноги. - Я больше не хочу говорить на эту тему. Моя мать умерла всего несколько дней назад, мне очень плохо.
- Конечно, конечно. Простите, пожалуйста. Барри решила не давить на него. Уходила она, узнав больше, чем надеялась по дороге сюда. Хотя, на самом деле, сейчас вопросов гораздо больше, чем ответов.
- Было очень любезно с вашей стороны уделить мне время.
У двери Барри крепко пожала сыну медсестры руку и подумала, что Ральф Гастон, как и вся страна, нагло обманут человеком, в руках которого сосредоточена огромная власть. Поэтому, несмотря на грубость Гастона, она испытывала к нему чуть ли не материнскую жалость.
- Пожалуйста, передайте мои соболезнования остальным членам вашей семьи. И еще раз простите за ту боль, которую я вам причинила.
Ральф Гастон-младший, стоя у окна, проводил Барри Трэвис взглядом. Убедившись, что она села в машину и уехала, он быстро направился к телефону и набрал номер.
На другом конце провода трубку сняли почти сразу же.
Ральф разговаривал с федеральными агентами дважды в своей жизни позавчера, когда они подошли к нему перед самыми похоронами и попросили поговорить наедине, и сейчас. И тогда, и сейчас его рот был сухим, а ладони влажными.
- Вы просили меня позвонить, если появится эта журналистка. Так вот, она только что от меня уехала.
- Вы разговаривали с ней?
- Да, сэр. Мне хотелось захлопнуть дверь у нее перед носом, но я сделал, как вы меня просили.
- Зачем она приезжала?
- Хотела извиниться.
Он пересказал их разговор. Затем со старанием только что завербованного агента ответил на вопросы.
- В основном она интересовалась здоровьем моей матери и тем, как доктор Аллан лечил миссис Меррит.
После напряженного молчания правительственный чиновник произнес:
- Вы поступили правильно, мистер Гастон. Президент Меррит будет благодарен вам за помощь.
У Ральфа от гордости подступил комок к горлу. Полученные им указания исходят от главного человека в стране. Ему сказали, что Барри Трэвис из-за своей болезненной ревности к первой леди старается причинить вред Белому дому и поэтому является врагом нации. Непонятно, правда, как далеко она может зайти, но после инцидента в Шинлине надо действовать осторожно. Поэтому президент попросил, чтобы его немедленно известили, если она в поисках информации позвонит Гастону.
- Я сейчас же доложу все президенту, - услышал Гастон. - Вы прекрасно справились с заданием.
- Спасибо, сэр. Рад стараться. Чем могу быть полезен еще?
- Пожалуйста, известите меня, если она снова приедет.
- Вряд ли. Ее уволил и с телевидения. Сегодня она была здесь не как репортер.
- У меня есть серьезные основания сомневаться в этом.
