Вне системы административного деления остаются объекты надрегиональных структур центральной власти. Между уровнями административных регионов выделяются промежуточные, собственно социально-экономические уровни районирования. Эти районы, также как и городские агломерации, будучи достаточно целостными и связными, тем не менее так и не стали реальными экономико-политическими субъектами.
Основа пространственной событийности - отношения в системе административных регионов: между уровнями, регионами одного уровня, теми и другими и группами, претендующими на то или иное положение в системе регионов. Регионализация, включая и распад единого государственного пространства, - следствие устройства страны как системы реальных, целостных, самодостаточных и слабо горизонтально интегрированных районов. Ослабление центральной власти предопределило нарастающую автономизацию административных регионов. Сейчас процесс только набирает силу. Началась регионализация Российской Федерации, на территории которой административные узловые регионы наиболее сильны. Главная проблема политики - единство государственного пространства. Основа политического спектра - отношение "унитаризм - сепаратизм". Политические силы или занимают свое место в системе интересов регионов некоторого ранга (государства в том числе), или сходят со сцены. Объективный характер и закономерности процесса регионализации не улавливаются ни общественным мнением, ни правящими силами; направленные на контррегионализацию действия только ослабляют надрегиональные структуры и усиливают регионализацию.
Регионы, до перестройки существовавшие почти исключительно как экономические силы, ныне вышли на политический рынок и оформились как самостоятельные политические (отчасти - идеологические) субъекты. Становление регионов как политических субъектов происходило независимо от политической ориентации их властей. Регионы - одновременно и реальные претенденты на государственную собственность, и реальные ячейки, где происходит приватизация. Основные стратегии регионов - использование дефицитных ресурсов, образование коалиций в пределах уровня и с несмежными уровнями региональной иерархии, союз с оппозиционными центральной власти силами, прямые бартерные обмены. Сейчас регионы уже фактически присваивают себе функции центральной власти, "захватили страну". Страну развалило на части не стремление каких-то мощных сил сломать ее административный каркас, но, напротив - стремление разных сил и групп резко увеличить свой фактический и институциональный ранг в этом каркасе.
Центральные, надрегиональные власти, стремясь сохранить собственный уровень иерархии, применяют силу (военную и финансовую), подстрекают к "бунту" составные части непокорных регионов, используют внешние и внутренние контр-регионы против отделяющихся окраинных частей страны. Сохраняющаяся возможность дерегионализации состоит только в восстановлении единства властного пространства силой и с опорой на трансрегиональные структуры военно-промышленного комплекса (однако конверсия ВПК означает его регионализацию).
Вписанные в систему административно-территориального деления этнические группы стремятся контролировать институциональные регионы или создавать новые, включая их в эту систему. Массовые движения (типа шахтерского) также берут под контроль отдельные регионы. Все влиятельные политические силы играют на региональном политическом рынке.
Негосударственные структуры независимо от их вписанности в политику и позиций в ней в настоящее время полностью ориентированы на размещение в соответствии со структурами существующего властного пространства. Административные регионы - арены их действий. Новые экономические структуры приурочены к сети центров административного пространства, но более концентрированно и поляризованно, что означает принятие биржами, банками и т.п. функций располагавшихся в таких центрах государственных органов управления товарными потоками и межрегиональными обменами. Ни одной крупной негосударственной структуры, отошедшей в своей пространственной организации и размещении от государственного пространства, нам неизвестно.
