— Никогда, — сказал Бони, с трудом поднимаясь и направляясь полюбоваться на камин, как будто он только теперь открылся в стене. — Миссис Писки не нравится, когда их топят.
Искры на ковре.
Копоть на портьерах.
Роузи опустилась на колени перед камином и отодвинула в сторону петушка. Она открыла дымоход и спросила у Бони:
— Ты не возражаешь?
— Да нет, — сказал Бони неуверенно. — Но только под твою ответственность.
— Ладно, — сказала Роузи. — Бумага найдется?
Бони вернулся к своему столу, немного порылся в почте и принес большую часть ей.
— Еще, когда будешь обдумывать, — сказал он, — может, это тебя заинтересует… Помнишь, я говорил тебе что Сэнди Крафт когда-то работал на Фонд.
— Да, кажется, говорил. Чем же он занимался?
— Да так, исследованиями. Разными вещами. Давно это было.
— Угу, — сказала Роузи.
— Во всяком случае, права на издание его книг принадлежат Фонду. А ими время от времени интересуются Правами на переиздание. Я подумал, ведь ты и сама интересовалась его книгами.
— Ага. — Она подожгла письма, щепочки и дрова одной из длинных спичек. Тяга у камина была отличная. — Поняла.
— И еще, — продолжал Бони. — Кроме того, — он потер свою сияющую, словно навощенную, лысину, — его дом. Он тоже теперь принадлежит Фонду, а с тех пор, как Крафт умер, там никто не был. Надо бы посмотреть, как там, — Роузи не видела его глаз за отсветами огня в синих очках. — Я не могу.
— Угу.
— Так что… обдумай, почему бы и нет, и если решишься…
— Бони, — сказала она. — Я согласна.
— А, — сказал он. — Ну, тогда нам надо обсудить продолжительность рабочего дня, жалованье и тому подобное.
— Да, конечно, — сказала Роузи. — В смысле, конечно, обсудим, конечно. Но в любом случае я согласна, — она ободряюще улыбнулась ему.
— Хм, — произнес Бони, глядя на нее — она все еще стояла на коленях на коврике у камина, — то ли он был доволен, то ли немного озадачен той скоростью, с которой она приняла решение. — Ну ладно, — он сунул руки в карманы, — хорошо.
Он повернулся к стоявшим за ней книжным полкам. Роузи начала замечать в комнате вещи, которых не увидела сразу. Стальные шкафы, казалось, ломились от бумаг.
По углам стояло несколько картотечных ящиков, забитых какой-то макулатурой или неотвеченными письмами и отвергнутыми предложениями.
«Чаща», ух ты. Майк намекал, что у «Чащи» какие-то финансовые затруднения. Ей стало приятно от мысли, что она может обрести над ним некую власть. Пусть даже это будет возможность немного ускорить тот или иной процесс. Или, скажем, замедлить.
— Вот, — сказал Бони, возвращаясь с книгой, которую взял с полки, — может, тебе будет интересно.
Книга называлась «Усни, печаль» и принадлежала перу Феллоуза Крафта.
— Ограниченным тиражом, — сказал Бони. — Мемуары. Просто пара сотен экземпляров, отпечатанных в маленькой такой типографии. Может, что-нибудь вычитаешь там для себя.
— Ух ты, — сказала Роузи. — Класс!
В книжке было несколько фотографий. Края толстой бумаги, на которой она была напечатана, обрезаны неровно. Роузи раскрыла книгу на первой попавшейся странице.
Меня иногда спрашивают, как можно держать в голове детали и подробности не только исторических событий, но и одежды, еды, традиций, архитектуры, коммерции, необходимые для того, чтобы сделать исторический роман убедительным. Думаю, что можно воспользоваться необходимым количеством заметок и памяток разного рода, однако в моем случае, хотя у меня и не особенно вместительный мозг, все необходимое я держу в голове, ведь я довольно много лет тренировался по мнемоническим системам, которые позволяют мне хранить в памяти почти безграничное количество фактов в определенном порядке и которые работают так, что многим кажутся действительно очень необычными.
— Сейчас слишком холодно, — произнес Бони, и Роузи не сразу поняла, что он все еще продолжает говорить про Дом Феллоуза Крафта. — Сейчас слишком холодно. Там отключено отопление и электричество. А вот весной…
— Конечно, — сказала Роузи.
Что там за выражение в «Надкушенных яблоках», как они называли старую королеву? Безумный белый макияж рыжий парик, драгоценности и кольца… Сказочное чудище. Это про Бони, подумала она, глядя, как он греет свои старые когти у разведенного ею огня. Сказочное чудище.
