Вспышка трусости миновала так же быстро, как и нахлынула.
ЗАДАЧА ВТОРАЯ: ОБЕСПЕЧЕНИЕ БЕЗОПАСНОСТИ ГРАЖДАНСКИХ ЛИЦ.
Ада лежала на боку, обхватив себя руками. Ее одежда вся была покрыта бурыми грязными пятнами, и еще… странными, выделяющимися на фоне грязи желтыми слизистыми потеками.
След от щупальца.
Он перевел взгляд на болото. Впрочем, это пожалуй, нельзя было назвать болотом: просто большая, почти идеально круглая яма, затянутая черной водой. Поверхность ее уже успокоилась, успокоилась на удивление быстро, и на темной гладкой поверхности не было видно ни малейшего волнения…
…несмотря на сильный ветер?
Позади раздались громкие, утробные звуки: биолога тошнило. Он уже не пытался очистить лицо — желтые следы грязи почти не уменьшились, словно бы въевшись в кожу, — и согнувшись, извергал наружу содержимое желудка. Виктор отвернулся. И нерешительно тронул Аду за плечо.
Он прекрасно знал, как помочь раненому или потерявшему сознание — но при виде пострадавшей женщины испытывал непонятную робость. Что делать? Так, привести в чувство… ампулу с раствором аммиака? Теперь ввести стимулятор…
Предплечье между тем болело все сильнее. Кожу в месте, где ее коснулось щупальце, жгло, будто обожженную кислотой. Впрочем, умение контролировать боль усилием воли знакомо каждому военному, это основа основ, изучаемая еще в «курсе молодого солдата»…
Ада застонала и села, неуверенно опираясь на левую руку. Правую она поднесла к лицу, медленно, нерешительно.
— Оно… оно ударило меня… Ткнуло в лицо…
Голос звучал слабо; она находилась на грани нового обморока. Виктор вгляделся ей в лицо — и похолодел. На нежной, нетронутой загаром коже (как у нее получилось — при здешнем-то солнце?) отчетливо проступал ярко-красный след, похожий на удар плетью. Ярко-красный след, покрытый желтой слизью.
«Обезболивающее. Прежде всего — обезболивающее. Потом слой антисептика на рану, антигистаминная инъекция… странно, если от этой дряни не наступит анафилаксии… Потом повязку. Проклятие, с замотанным лицом она не сможет идти… Глаза. След идет точно через глаз!»
— … Ударило… Больно, жжет…
Виктор поспешно стянул перчатки, извлек из бокового кармана плоский контейнер аптечки. И услышал позади неуверенные шаги.
Биолог подходил медленно, ощутимо пошатываясь. Его глаза, немыслимо расширенные, смотрели словно бы не на Виктора, а куда-то внутрь, вглядываясь в глубину своей боли. Черты лица странно заострились; казалось, сквозь кожу и мышцы уже проступают кости.
— Обезболивающее… Дай! Скорее, дай!
На миг Виктор попятился под этим безумным взглядом — но сразу же овладел собой.
— Здесь женщина. Сначала я помогу ей.
Биолог не услышал ни слова, тупо надвигаясь.
— ДАЙ!!!
Он шагнул, медленно, по-прежнему прижимая ладони к животу — и вдруг бросился вперед, вытягивая руки и растопырив пальцы, будто решив поиграть в пятнашки… Вот этим Киндинова было не напугать, и даже не удивить. Умение драться врукопашную закладывали в него долго и старательно, впечатывая навыки под гипнозом и отрабатывая в сотнях схваток — реальных и виртуальных…
Удар твердым форменным ботинком. Каблуком, пониже солнечного сплетения. Никакой борьбы, лишь старая как мир, надежная ударная техника… Мужчина упал, как подкошенный, и вновь скорчился в приступе рвоты.
Виктор наклонился над женщиной, даже не заметившей короткой схватки, и свинтив колпачок шприц-тюбика, быстро вонзил иглу ей в плечо. Прямо сквозь ткань комбинезона.
Перевязка заняла совсем немного времени — кропотливо вложенные навыки работали независимо от сознания бойца. Осторожно уложив тело на траву, он повернулся к мужчине, собираясь помочь…
Тот, кому приходилось видеть смерть, легко узнает ее приметы на лице человека, еще недавно живого и даже способного двигаться… Виктору приходилось, и он все понял сразу.
Биолог был мертв.
Киндинов некоторое время глядел на неподвижную фигуру — пока не увидел в белеющих на траве рвотных массах странное шевеление. Он отвел глаза, не решаясь всматриваться дальше.
Он все-таки отнес Аду подальше от странной ямы, несмотря на то, что поверхность воды больше не шевелилась, оставаясь ровной, как зеркало. Спустя полчаса — он отметил время автоматически, как учили, — у девушки началась рвота. Виктор осторожно повернул голову бедняжки набок.
