— Я работал в пятизвездочном отеле в Сан-Диего.
— Замечательно. — Ханна удостоила Рейфа ледяным взглядом. — И ты думаешь, что после этого сможешь управлять своим отелем?
— Признаться, в ресторанном бизнесе я ориентируюсь гораздо лучше.
— Что же ты делал в том пятизвездочном отеле? Обслуживал столики в ресторане?
— И не только, — откликнулся Рейф. — А ты? Что ты знаешь об отелях?
— Видишь ли, я уже целый год учусь на интенсивных курсах менеджмента отелей. С тех пор, как мне пришло в голову превратить в отель Дримскейп.
— Вот как? Каким же образом у тебя родилась эта блестящая мысль?
Ханна смутилась.
— Об этом мы с Изабель заговорили почти год назад.
Рейф присвистнул.
— Удивительное совпадение!
— Все ясно. — Выражение лица Ханны стало жестким. — В то же время она поделилась этой мыслью с тобой, верно?
— Да.
Ханна забарабанила безупречно аккуратными ногтями по кружке.
— Давай проясним все сразу. Для меня это не мгновенный порыв и не озарение. Весь прошлый год я строила планы. Я приняла решение продать «Свадебное агентство Ханны Харт», открыть отель и посвятить ему все свое время.
— Какое совпадение, — снова повторил он.
— Будем реалистами: рано или поздно нам придется решать, как быть с Дримскейпом.
Он поудобнее устроился в кресле и устремил взгляд на залив.
— Я никуда не спешу.
Ханна одарила его ледяной улыбкой:
— Я заметила.
За восемь лет кафе «У Сноу» ничуть не изменилось. Ханне всегда казалось, что оно существует вне времени. На стенах всегда висели одни и те же яркие плакаты — постеры классических рок-групп и лаконичные высказывания хозяйки заведения. Большой плакат над кассой в целом отражал мировоззрение Аризоны. На нем были изображены два инопланетянина с матовыми огромными глазами, в громоздких металлических скафандрах и с футуристическим оружием. Надпись внизу гласила: «Мы — представители правительства, мы прибыли, чтобы оказать помощь».
Кафе было излюбленным местом сборищ студентов и преподавателей соседнего Колледжа Чемберлена. Неподалеку располагался и институт политологии, но его студенты в кафе «У Сноу» бывали редко. Все знали: Аризона с подозрением относится к этому учебному заведению с тех пор, как оно открылось. Она была убеждена, что происходящее в стенах института представляет серьезную угрозу для свободной страны.
— Сюда, Ханна! — Лицо Пэмелы осветилось приветливой улыбкой. Пэмела Макаллистер работала на кафедре английской литературы в Колледже Чемберлена. Ее восхождение по извилистому и кремнистому пути к вершинам науки сопровождалось почти незаметными, но значительными переменами в одежде. Она по-прежнему отдавала предпочтение черному цвету, но уже напоминала не романтическую поэтессу, а молодую преподавательницу, стригла волосы короче, чем раньше, и выбирала сумки из более дорогого материала.
— Извини за опоздание. — Ханна порывисто обняла подругу и уселась за столик напротив нее. — Я заехала в Дримскейп, а потом мне пришлось отвозить вещи и собаку к родителям.
Пэмела ответила понимающим взглядом.
— Значит, ты будешь жить не в Дримскейпе?
— Рейф опередил меня.
— Я слышала, что его машина простояла перед домом всю прошлую ночь.
— Да, он приехал надолго. — Ханна вынула из подставки потрепанное меню в пластиковой папке. — Видимо, решил, что главное — поскорее вступить во владение собственностью.
— Так-так… — заинтригованным тоном произнесла Пэмела. — Интересно…
— Думаешь?
— Конечно. Скорее бы узнать, чем все кончится! — Глаза Пэмелы за стеклами очков заблестели. — Весь город будет следить за вами в оба.
— Рада слышать. — Ханна с первого взгляда поняла, что за прошедшие восемь лет меню не изменилось. Оно по-прежнему представляло собой пеструю, но впечатляющую мешанину из вегетарианских бургеров, картофеля фри, пиццы, кесадильи и блюд из лапши. — А на мой взгляд, в происходящем нет ровным счетом ничего интересного. Сегодня Рейф ясно дал мне понять, что поладить с ним будет нелегко.
— С ним всегда полно хлопот. — Пэмела поставила локти на желтый пластиковый стол и подперла подбородок ладонями. — Ну, рассказывай! Он очень изменился?
— Нет. Правда, сейчас он ездит не на мотоцикле, а на «порше», но на какие средства он живет — понятия не имею.
