— Я женатый человек, папа, — слабо улыбнулся Майкл. — Мама поймёт. А Эва поможет нам, отняв у мамы кучу времени. Спокойная жизнь на плантации не для неё.
— Нельзя недооценивать твою мать, — сказал Барт. — Она справиться с Эвой и найдёт время заняться вами. Не забывай, всё должно быть так, как считает она. Я мог превратить Эдем в цветущее королевство, если б не она. Она боится рисковать. Тем не менее, в первые годы нашей совместной жизни мы ставили на уши весь этот округ. Приёмы, балы! Твоя мать была красавицей. У неё все манеры леди, которые, как ты можешь подумать, свойственны ей из-за происхождения, но когда мы поженились, — сказал он, и было видно, что воспоминания доставляют ему удовольствие, — она забыла их под различными предлогами. На время. — Чёрт, почему у Майкла так растерянный взгляд?. Они ведь разговаривают, как мужчина с мужчиной. — Что-то произошло между нами, Майкл. Твоя мать отказалась от интимных отношений и начала собирать английскую и ирландскую посуду.
Почему спустя несколько лет у них ничего не получалось в постели? Человек не может один браться за все дела. Ему нужна помощь. Она всё свалила на ту историю, когда он привёл в постель прелестную чернокожую бабёнку. Другие жёны закрывали на это глаза.
Барт нахмурился, желая стереть из памяти ночь, когда пришёл в комнату Сары, в её постель, и ничего не получилось. Ничего. Он же слыл таким жеребцом, а внезапно штука между ног перестала действовать. Мягкий, съёжившийся, отказался демонстрировать мужскую мощь. Проклятие, он же не был ещё старым.
Мысли плавно перешли к жене сына. Можно побиться об заклад, что та горяча, как огонь. Если б он был лет на пятнадцать моложе, то показал бы ей, что значит быть с настоящим мужчиной.
— Ты поговоришь с мамой о Викки, правда? — озабоченный голос Майкла вернул его с небес на грешную землю.
— Поговорю, — пообещал Барт. — Но ты знаешь, что никто ничего не решит за неё. — Он задумчиво посмотрел на сына. — Что с Алексом? Что он делал в публичном доме?
— То, что мужчина делает в публичном доме, — сказал Майкл. — Они с Фрэдом уехали из дома не овёс сеять. — Он запнулся. — Алекс сильно тоскует по дому.
— Если он взрослый, чтоб ходить по борделям, то и достаточно взрослый, чтобы остаться в колледже до летних каникул, — отрезал Барт, закрывая вопрос. Чёрт подери, когда Алекс, наконец, порвёт с историей, которой уже три года? Естественно, Барт ничего не стал выяснять о Джанин. Он продал её туда, где она никогда не будет работать на полях. Мать продал вместе с ней Джо Локвуду. Джо жил в небольшом доме в Новом Орлеане. Джанин и Луиза присматривали за домом, а Джанин, кроме того, прислуживала Джо, когда тот приходил домой, закончив дела. Старик Джо никогда не женится, так что Джанин была пристроена на всю жизнь.
— Я устал, — Майкл с извиняющимся видом поднялся. — Сегодня был очень трудный день.
— Иди спать, Майкл, — проворчал Барт, и сделал жест. Слишком устал, чтоб идти к жене? Он вообще хоть раз ходил к ней? Что за идиотский брак? Он пристально и насмешливо посмотрел на старшего сына. Помнит ли Майкл ночь, когда его застали с Эвой? Мерзкие людишки поговаривали, что на несколько минут Барт превратился в берсерка. Майкл наверняка после того оправился. Правда, тогда ему было только четырнадцать. — Майкл, загляни в мою комнату, — он отбросил неприятные воспоминания. — Скажи Джефферсону, чтоб разыскал Эндрю. Я уже объявил, что наступила ночь.
Барт ждал вечернего ритуала: Эндрю откатывает его в спальню, переносит из кресла в кровать, как маленького ребёнка. Приготавливает к долгой ночи, когда хозяин ложится и до рассвета читает кипу газет, проклиная при этом политиков, не позволивших ему пробиться в законодательную власть. Чёрт возьми, если б Сара не была так скупа на деньги, если б хотела рискнуть, он, может быть, был бы сейчас сенатором штата!
Эндрю — маленький, жилистый, но настолько крепкий, что мог держать хозяина на руках как будто на козлах для пилки дров, ежедневно по четырнадцать часов проводил на полях. Он переодел хозяина в пижаму и обтёр мягкой губкой так, как нравилось Барту.
