И все же порой его тоже охватывала беспокойная летняя лихорадка. Он ловил себя на мысли, что завидует туристам, хотя прекрасно знал, что все это иллюзия, что у него нет иного выхода, кроме как сидеть в своем почтовом окошке с половины девятого до половины пятого и до часу по субботам, и поэтому у него никогда не будет возможности принять участие в этой бешеной гонке за летним счастьем, которой занимались все вокруг. Сущность этой гонки была ему совершенна ясна, и он не хотел в ней участвовать.
Извечная неудовлетворенность. Тот факт, что кое-кто из этих людей находится в розыске, служил ему утешением. Он мечтал помочь найти кого-то из исчезнувших. Эти мечты приглушали его собственную разочарованность. В то же время, глядя с тоской на этих людей в небрежно накинутых на плечи элегантных блузах для парусного спорта, с их широкими белозубыми улыбками, он начинал фантазировать, углублялся в размышления о темной стороне этой летней жизни: анархии, распущенности, безудержности, отрицания общественной стабильности. Ах, эти три недели в июле, когда вся Норвегия, одержимая единым порывом оказаться в другом месте, отключала телефоны, просила оставлять почту в почтовых конторах, собирала вещи и отправлялась в путь. Начинал царить его Величество Случай. Все захвачены эйфорией беззаботности. Кое-кто очень даже этим пользуется и достаточно откровенно. Кражи со взломом, угон автомобилей, изнасилование, пьянство, скандалы и потасовки. Летняя Норвегия в состоянии хаоса становится настоящим «Эльдорадо» для всевозможных гангстеров. И многие из них рано или поздно оказываются в потоке туристов, текущем через Странде. А здесь сидит он, за своим почтовым прилавком. Он научился прекрасно распознавать их, всех тех, кто играл в какую-то игру, свободно и незаметно орудовал среди всей этой летней суеты и с наслаждением фантазировал на тему о том, каковы были подлинные цели у этих типов, которые делали вид, что увлечены загоранием на пляже да ловлей макрели…
Из таких явно была и эта девушка, которая приходила, чтобы взять деньги со своего аккредитива, не имея с собой удостоверения личности. Один раз она уже приходила на почту, кажется, она покупала марки. Уже тогда он ее приметил. И она не вписывалась в образ «типичной отдыхающей». В ней было что-то не то: какая-то странная одежда, яркая косметика, а сама поблекшая, как будто бы только что вернулась с дискотеки, слегка потасканная и, в то же время, вся какая-то сияющая. А чего стоят здесь, на юге, ее сапоги на шпильках! Хотя ведь она уже не глупая школьница. Типичная искательница приключений, любовница какого-нибудь взломщика сейфов!
Он сразу понял, кто она. Отто мгновенно, без малейшего труда опознал ее по фотографии в газете, хотя фотография была старая и нечеткая. «Алиса Хамре. Мать семейства. Из Стовнера. Исчезла. Разыскивается…» Он читал это с бьющимся сердцем, жмурил глаза: Подумать только! Мать семейства из Стовнера! Неужели какая-то «мать семейства из Стовнера» способна на подобное безумие?
«Семья обеспокоена тем, что с ней могло что-то случиться». Уехала, не сказав никому ни единого слова. Просто исчезла. И вдруг вынырнула здесь, в прекрасной форме, с золотистым солнечным загаром, правда, слегка потрепанная. Посреди бела дня. Легко представить, какой образ жизни она вела. Она это явно ничем не обнаруживала, но у него хватало воображения нарисовать детальную картину.
И вот, когда, отложив газету, он стал рисовать себе ее образ жизни, она снова оказалась перед его окошком. В солнечных очках во время дождя, с высветленными и завитыми волосами! Совершенно явно скрывающаяся преступница! Да-да, нарушительница закона, из мелких гангстеров… И тут он увидел ее имя в сберкнижке: Алиса Хамре! У него закружилась голова. Перед ним стоит та, кого разыскивает полиция, и он держит в руках доказательство. Она попросила выдать ей триста крон без предъявления удостоверения личности. Естественно, он выдал ей эти триста крон. Он выдал бы ей сколько угодно, лишь бы ознаменовать подобное событие. Но она просила всего лишь триста крон и смотрела на него через очки таким взглядом, видимо понимая, что по закону он вполне мог отказать ей, и даже рассказала ему, что якобы сама работает в жиробанке, (остроумно!) отметил он про себя и, распираемый любезностью, отпустил ей глупейший комплимент насчет того, что она похожа на контрабандистку, который она, кстати, приняла с хорошим чувством юмора. Возможно, она и не была настолько крутой?
