— А вот и торт! — возвестила тетя Линна. — И письмо для тебя.
Ни слова о другом письме. Может, не пришло сегодня? Задержалось на почте? Может, адрес неправильно написал? Нет, адрес был правильный, я хорошо помнил. А может, осталось лежать на кухонной стойке, забытое в спешке?
— Ешь, всем хватит торта…
Письмо было от мамы. Она поздравляла с днем рождения, в нескольких словах упоминала о переезде… Но я волновался, не в состоянии был дочитать до конца и отложил в сторону.
Мы ели торт с клубничной начинкой. Я решительно отказался украсить торт шестнадцатью свечами, свечи ведь для ребятишек. Хотя и торт в основном был для них. Я в нетерпении ожидал, когда все закончат есть, лежал на диване и крутил свою тарелку с тортом; другие сидели за столом, разговаривали, смеялись, иногда обращались ко мне и подбадривали. Катрине сидела ко мне спиной, но несколько раз обернулась и улыбнулась. Сто стихотворений о любви. Тетя Линна сидела на своем месте в конце стола и спокойно ела торт. Волнение, которое я заметил у нее раньше, очевидно, прошло. Наконец, с едой было покончено.
— Может, ты покажешь свое искусство в картах, — сказала она.
— Да, да, просим — закричали все.
Тут мое терпение лопнуло. Это уж слишком! Мое верховенство опять уходило от меня. Если он увлечет гостей картежными фокусами, тогда все забудут обо мне, я превращусь в незадачливого зрителя, в гостя на собственных именинах. Не бывать этому!
— Не пойдет, будем играть в прятки! — закричал я с дивана.
— Но ты думаешь, что справишься, Петер? — спросила тетя Линна. — Может, лучше полежишь.
— Тебе нельзя ходить, — приказал дядя Кристен.
— Я в полном порядке, — упрямо заявил я и опустил ногу с дивана, встал. Получилось. Помогал бандаж. Он согревал и держал ногу крепко. Оставалась опухоль:
— Я в порядке!
— Все равно не мешает полежать…
— Можете поиграть в прятки в другой день!
Но для меня было жизненно важно играть именно теперь, чтобы расквитаться с дядей Кристеном, он ведь не будет участвовать! Значит, хороший повод заполучить Катрине для себя. Для себя, а там посмотрим!
В комнате было жарко, даже душно. Цветы в горшках бросали длинные тени на дорожки на полу. Снаружи — солнце и облака игриво сменяли друг друга на небосклоне. Нужно выйти на улицу, вон из помещения!
— Ах, нет, — запротестовал кто-то.
Катрине тоже посмотрела на меня с удивлением, почти недовольно. Где-то что-то сорвалось. Никто не открыл письмо. Ничто не выяснено. Мой хорошо продуманный план готов был развалиться. Почему? Я успокоил себя тем, что время еще есть для исправлений и поправок.
— Сегодня мой день, и я определяю! Пойдемте и будем играть в прятки!
И я заковылял к выходу, не дав другим и слова вымолвить. Мое нераспечатанное письмо лежало на полке над кухонной стойкой. Но сейчас я не думал о нем. Я вышел навстречу солнцу: вот он долгожданный момент!
В амбаре было полутемно. Я лежал, наполовину зарытый в сено, внутри тесной ниши, которая образовалась между досками стены, когда пристраивали сарай для инвентаря. Мой любимый тайник, где я чувствовал себя надежно, где меня вряд ли кто мог найти; неудобным был только путь к нему: нужно было ползти вдоль стены в туннеле под сеном. Здесь в углу-изгибе образовалось естественное углубление, которое никогда по-настоящему не заполнялось сеном, хотя в других местах оно лежало до самой крыши. А здесь было пусто и просторно. Надо мной слабые полосы света, проникающие между бревнами в западной части сеновала.
Начиная с воскресенья, когда я пригласил ее на свой день рождения, я только и думал об этом своем тайнике. Здесь состоится наша встреча, здесь мы укроемся от других, останемся наедине, только она и только я.
Мы убежали от Йо, который был выбран разводящим, он стоял теперь лицом к стене и громко считал до ста. Из-за колена я немного отстал от других. Я видел, как Герда побежала наверх к широкому амбарному помосту, но остановилась, начала оглядываться, словно сомневаясь. Прекрасно. Пусть прячется на сеновале, Йо наверняка начнет свои поиски с него. Но где она, Катрине? Я должен ее взять с собой…
Я догнал ее в коридоре, она остановилась. Почему? Ожидала меня? Ну конечно, ожидала! Меня! Меня! Не мог больше удержаться, подошел вплотную к ней и прижал к стенке, не мог совладать с собой…
