| He saw them and stepped close to her. | Он увидел эти слезы и подошел к ней совсем близко. |
| "Jennie, for heaven's sake don't cry," he entreated. | - Ради бога, не плачьте, Дженни, - сказал он. |
| "You angel! | - Вы ангел! |
| You sister of mercy! | Вы - сама доброта! |
| To think you should have to add tears to your other sacrifices." | Подумать только, вы принесли так много жертв и вот теперь плачете! |
| He drew her to him, and then all the caution of years deserted him. | Он притянул ее к себе, и тут всегдашняя осторожность ему изменила. |
| There was a sense both of need and of fulfilment in his mood. | Он чувствовал одно: сбывается то, о чем он так тосковал. |
| At last, in spite of other losses, fate had brought him what he most desired-love, a woman whom he could love. | Наконец-то после стольких удач судьба дарит ему то, чего он больше всего жаждал, - любовь, любимую женщину. |
| He took her in his arms, and kissed her again and again. | Он обнял ее и целовал все снова и снова. |
| The English Jefferies has told us that it requires a hundred and fifty years to make a perfect maiden. | Английский писатель Джефрис сказал, что совершенная девушка появляется раз в полтораста лет. |
| "From all enchanted things of earth and air, this preciousness has been drawn. | "Это сокровище создают все чары земли и воздуха. |
| From the south wind that breathed a century and a half over the green wheat; from the perfume of the growing grasses waving over heavy-laden clover and laughing veronica, hiding the green finches, baffling the bee; from rose-lined hedge, woodbine, and cornflower, azure blue, where yellowing wheat stalks crowd up under the shadow of green firs. | И южный ветер, что веет полтора столетия над полями пшеницы; и благоухание высоких трав, что качаются над тяжелыми медвяными головками клевера и над смеющимися цветами вероники, укрывают вьюрка и преграждают путь пчеле; и живые изгороди из розовых кустов, и молодая жимолость, и лазоревые васильки в золотящейся ниве, и тень зеленых елей. |
| All the devious brooklets' sweetness where the iris stays the sunlight; all the wild woods hold of beauty; all the broad hills of thyme and freedom thrice a hundred years repeated. | Вся прелесть лукавых ручейков, по берегам которых тянутся к солнцу ирисы; вся властная красота дремучих лесов; все дальние холмы, от которых веет дыханием тмина и свободы, - все это повторяется снова и снова сотни лет. |
| "A hundred years of cowslips, bluebells, violets; purple spring and golden autumn; sunshine, shower, and dewy mornings; the night immortal; all the rhythm of time unrolling. | Лютики, колокольчики, фиалки; сиреневая весна и золотая осень; солнечный свет, проливные дожди и росистые утра; дивные ночи; снова и снова за сто лет повторяется весь круг беспрестанно текущего времени. |
| A chronicle unwritten and past all power of writing; who shall preserve a record of the petals that fell from the roses a century ago? | Неписанная летопись, которую никому и не под силу написать: кто расскажет о лепестках розы, облетевших сто лет назад? |
| The swallows to the house-tops three hundred-times think of that! | Сотни раз возвращаются ласточки в свое гнездо под крышей, сотни раз! |
| Thence she sprang, and the world yearns toward her beauty as to flowers that are past. | Но вот явилась она - и целый мир жаждет ее красоты, словно цветов, которых уже нет. |
