Дюма. Быстрый, или Танжер Алжир и Тунис - страница 2

капитан обязан осведомиться, не собираетесь ли Вы совершить экскурсию по окрестностям, и подождать Вас там, где Вы смогли бы сесть на корабль. Надеюсь, сударь, прекрасная страна, в которой Вы пребываете, поможет Вам набраться немного терпения в связи с невольным карантином на испанском берегу, к которому мы Вас вынуждаем.

„Быстрый " доставит Вас в Оран через Танжер; оттуда Вы, когда пожелаете, доберетесь до Алжира пароходом, отплывающим каждую субботу; там мы готовы принять Вас со всем Вашим штабом: нам очень хочется как можно скорее встретиться с Вами, и потому прошу Вас от своего имени не задерживаться в Оране надолго, чтобы поскорее прибыть в столицу Алжира, сохранив, однако, за собой право вернуться назад, если Вы сочтете это уместным.

Мне нет необходимости говорить Вам, сударь, что маршал будет чрезвычайно рад принять вместе с Вами и Ваших спутников.

Весьма сожалею, сударь, что не имею возможности выехать за Вами в Кадис. Я был бы рад поспешить Вам навстречу, но не вправе собой распоряжаться. Маршал приехал сюда совершенно больным и пока не смог приступить к выполнению своих обязанностей; словом, по приезде мы обнаружили такую массу невыполненной работы, что не было ни малейшей возможности отложить ее.

Вместе с выражением сожаления по поводу всех Ваших неприятностей, примите, сударь, уверения в моих искренних пожеланиях Вам счастливого путешествия и в глубочайшем к Вам уважении".[1]

Я ожидал простого уведомления дипломатического или военного характера. Но вместе с таким уведомлением получил прелестнейшее письмо — изысканное, учтивое, на что не смел даже надеяться.

Я поблагодарил г-на Виаля за труд, который он согласился на себя взять, и так как нам пришли сказать, что стол накрыт, мне кое-как удалось убедить его отужинать с нами.

Весь ужин мы обсуждали вопросы: какова скорость "Быстрого"? Хороший ли спутник капитан? Хорошая ли нас ожидает погода?

Выяснилось, что "Быстрый" не блещет быстроходностью. Это был прекрасный, славный корабль, он отлично выдерживал плавание и отважно противостоял штормовой погоде, умея, благодаря опытному экипажу, выходить из трудного положения, что и доказал в Дюнкерке в тот день, когда имел честь нести на своем борту французского короля и некоторых членов королевской семьи, однако установленный на нем котел был слишком мал для его размера, а соответственно и скорость судна при такой мощности была невелика; словом, в том, что "Быстрый" не обладал высокими ходовыми качествами, не было его вины, хотя следует признать, что даже в лучшие свои дни он делал всего семь или восемь узлов, то есть не более двух с половиной льё в час.

Что же касается капитана Берара, то это был человек лет сорока — сорока пяти, учтивый, как большинство морских офицеров, но очень серьезный и молчаливый; на борту редко видели, как он смеется, и было весьма сомнительно, что, несмотря на запас веселости, который мы прихватили с собой из Парижа и все еще не израсходовали до конца, нам удастся прогнать печаль с его лица.

О погоде же и говорить нечего — она будет великолепна. Подобное заверение делало будущее немного более светлым в глазах Маке: заполучив морскую болезнь на Гвадалквивире и едва не распрощавшись из-за этого с жизнью, он без особого восторга готовился к путешествию в страну киммерийцев, которую древние считали колыбелью бурь.

Ужин прошел весело, и нами был дан г-ну Виалю образчик того, на что мы способны в этом отношении; он со своей стороны показался нам превосходным сотрапезником, и мы расстались в восторге друг от друга.

Было условлено, что на следующий день в полдень мы явимся на борт "Быстрого", чтобы нанести визит капитану, а в субботу, 21-го, в восемь часов утра отплывем в Танжер. Эти три дня понадобились моим спутникам, чтобы осмотреть Кадис, а мне — чтобы дать Александру время присоединиться к нам.

На другой день в одиннадцать часов утра, когда мы готовились отправиться на борт, нам сообщили о приходе капитана Берара. Это, действительно, был командир "Быстрого", предупредивший наш визит и опередивший нас. Не без смущения мы вынуждены были признать необычайную учтивость наших морских офицеров. Капитан Берар провел с нами четыре часа и, думаю, по возвращении на борт был не менее рад тому, что мы станем его пассажирами, чем мы — иметь такого капитана.