— А разве условия ни при чем?
— При чем, тысячу раз при чем! Ну а сам-то человек? Пешка в руках других? Раб обстоятельств? Пушинка на ветру? Черт возьми, не было и не может быть жизни, в которой текло бы все гладко! Все и всех можно оправдать!
— Сергей Георгиевич, чего вы так кипятитесь? Забыли, что он для меня человек не посторонний…
— Верно, забыл.
— И еще одно вы забыли. Рецидивист, преступник… Был..
— Как понимать «был»?
— Раньше, когда-то.
— А теперь преступником быть перестал?
— Да, перестал.
— Почему же?
— Встретился со мной.
— Так. Перевоспитала?
— Не перевоспитала, а вы забываете про любовь.
— А что любовь?
— Она меняет человека.
— Да, изменила…
— Зря усмехаетесь… Хотя вам про любовь не понять.
— Почему же?
— Вы старый.
— Во-первых, я не старый. Во-вторых… Ладно, о любви мы еще поговорим.
— Теперь Валерий не способен ни на какие преступления.
— Именно теперь он его и совершил.
— Когда? Мы почти каждый день были вместе.
— А он его совершил вместе с тобой.
— Чушь какая-то…
— И ты ему помогла.
— Вы с ума сошли!
— Куфелкин Валерий Герасимович вместе с тобой похитил из музея картину Ольхина «Закат на море».
— Господи, что вы несете…
— Вы вместе украли пурпур Ольхйна.
— Да он там и висит!
— А после отъезда Валеры ты была в музее?
— Нет.
— Картина там больше не висит.
— Какое-то сумасшествие…
— Нина, сообщение о том, что Валерий преступник, по-моему, ты пережила стойко. Но тебя ждет еще более тяжкое открытие.
— Какое? Что я тоже преступница?
— Ты сказала, что я не понимаю в любви… Нина, но ты ведь тоже в ней ничего не понимаешь.
— Я сердцем чувствую.
— Неужели твое сердце ничего не заметило?
— Что?
— Он такой эффектный, красивый, богатый, эрудированный — и выбрал тебя? Художник — простая работница.
— По-вашему, в меня и влюбиться нельзя?
— Извини, я имел в виду не это. Ты сама не раз подчеркивала, что Валерий выше тебя во всех отношениях.
— Для любви это без разницы.
— Нина, он тебя не любит и никогда не любил.
— Знаете что? Если вы сейчас меня объявите сумасшедшей и отправите в психушку, я не удивлюсь. Валерий преступник, я помогла украсть картину, он меня не любит и не любил… Дальше что скажете?
— Не веришь…
— А кому надо верить: своему сердцу или следователю?
— Нина, ты рассказала, как была одна в музее…
— Ну?
— И тебе стало плохо от тополиного пуха. Женщина подходила и предлагала помощь… Это все видел Куфелкин. Он решил с тобой познакомиться.
— Взял бы и подошел. Повод-то есть…
— Ему надо было так познакомиться, чтобы ты ему поверила безоглядно. Например, в его честность.
— Зачем?
— Он срезает сумочку и приносит тебе домой. Доверие завоевано.
— Но зачем?
— Как привязать женщину? Любовью. И Куфелкин затевает многоактную комедию страсти со свечами, цветами и шампанским. Цель достигнута, ты влюбилась.
— Зачем, зачем?
— Чтобы иметь в твоем лице безвольное орудие.
— Для чего?
— Украсть картину Ольхйна.
— Да как же украсть?.. В голове не укладывается.
— Сперва он приготовил копию картины.
— Сам же рисовал. Ходил с перепачканными руками. Значит, он художник?
— Рисовать он не мог по двум причинам… Во-первых, сделать хорошую копию непросто, тоже талант нужен. Во-вторых, чтобы сделать копию, надо было бы с месяц стоять в музее. Куфелкин не мог себе позволить, чтобы его запомнили люди и, главное, служители музея.
— Но я же сама видела копию.
— Куфелкин заказал ее студенту Академии художеств и солидно заплатил.
— В комнате же стоял мольберт…
— Копия готова. Теперь нужна ты. Куфелкин звонит, ты приезжаешь. Он бреется при тебе и режет твою губу.
— Нарочно?
— Да.
— Зачем?
— Предлагает поехать в музей и сравнить картины. Берет якобы кровоостанавливающую жидкость.
— А она… не кровоостанавливающая?
— Нет. Хлороформ или еще что-нибудь сильно одурманивающее.
— Но он прикладывал ее к губе дома.
— Другую. Так… Музей, зал на отшибе, народу мало, Куфелкин говорит, что у тебя на губе якобы опять выступила кровь. Прикладывает платок, смоченный этой жидкостью. Ты теряешь сознание. Он кричит, чтобы привлечь внимание. Старушка-смотрительница и редкие посетители бросаются к тебе, несут на диванчик. За эту минуту Куфелкин подменяет картину. В этих делах он человек ловкий и опытный. Подменив картину, возвращается к тебе. Якобы вызвал такси.
