— Служебная.
— Ездишь в баню на казенной машине?
— Только по служебным делам.
— Кого-нибудь ловишь?
— Ловлю.
— Кого же?
— Вас, Сергей Георгиевич.
Только теперь рыжая бахромка усиков шевельнулась, означая улыбку. Я схватился за веник, как за ту самую спасительную соломинку.
— Не поеду!
— Дежурный следователь прокуратуры заболел.
— Есть же резерв.
— Труп в квартире, в нашем районе, Сергей Георгиевич!
— Но почему именно я?
— Дежурный ГУВД позвонил дежурному прокурору, а тот приказал приехать за вами. Супруга сказала, что вы только что отбыли в баньку…
— Ну а если бы я уже лежал на полке?
— Тогда бы я вас скоренько попарил, а потом бы поехали на труп.
Меня вызывали из прокуратуры, поднимали ночью с постели, отыскивали в гостях, отлавливали на улице, однажды увезли из гастронома, с кефиром и мороженным хеком… Но из бани еще не брали.
— У меня даже следственного портфеля нет…
— В машине.
— На мне же тренировочный костюм, — прибег я к последней, слабенькой отговорке.
— Сергей Георгиевич, я одолжу вам свой изумрудный пиджак, и салатный галстук. А майор Оладько даст изъятые у мошенника светлые брюки в полоску.
В машине сидели оба эксперта: криминалист и медик. Уголовный розыск был представлен капитаном Леденцовым. И следователь прокуратуры в моем лице. Оперативная бригада составилась.
Правда, следователь был с мочалкой и веником. Но на мои колени услужливо лег следственный портфель. Выходило, что они слетали за ним в городскую прокуратуру. Нешуточная злоба на Леденцова задвигала моими губами, которые искали убийственных слов. В городе полно следователей, а он выдергивает человека из бани.
— Сергей Георгиевич, — Леденцов, видимо, понял мой настрой. — Дежурный прокурор велел ехать именно за вами.
— Почему?
— Сказал, что нужен следователь поопытней и поумней.
— Ну, тогда правильно, — усмехнулся я.
Полумрак дежурной машины, нервное урчание рации, оперативная бригада, следственный портфель… Для моего сознания все это было не просто автотранспортом, радиотехникой, людьми и орудием моего производства, а уже заданным направлением и образом моих действий; как космическая станция, получив закодированный сигнал с земли, начинает корректировать траекторию, так и я уже начал менять весь свой настрой. Портфель, второй, который с веником, показался вещью из какого-то иного уютного мира, в котором живут иные люди. Голова заработала на скорых холостых оборотах, а загрузить ее можно было только информацией.
— Борис, что случилось там, где требуется опытный и умный следователь?
— А уже приехали.
Машина вползла в темный двор старинных, дореволюционных домов. Впрочем, тесноватым он стал от толпившихся людей и еще двух милицейских машин. Первый признак, что дело серьезное.
Участковый инспектор открыл высокие дубовые двери и впустил нас в квартиру, расположенную в бельэтаже. Тлетворный дух, казалось, парализовал мое сознание.
— «Гнилушка», — проворчал Марк Григорьевич, судебно-медицинский эксперт.
Две комнаты, кухня, ванная и прихожая — все, видимо, просторное, говорю «видимо», потому что такие погромы на месте происшествия встречались редко. Белье, книги, бумаги, посуда выброшены из своих вместилищ — это бывает. Но разломаны стулья, разбиты шкафы, развинчены люстры и распороты диваны. Телевизор распотрошен. Обои сорваны. Цветы из горшков выдраны. Что же тут искали?
— За часик так не сработаешь, — сказал Леденцов.
— День трудились, — поддакнул Марк Григорьевич.
— Начните с окон, — попросил я эксперта-криминалиста, чтобы можно было их открыть и проветрить квартиру.
Черепки, лоскутья, щепки; сугробы вспоротых подушек и завалы одежды; груды мебельного лома и лохмы растерзанных книг… Боже, все это надо пересмотреть — по черепочку, по листику и по щепочке. Но потом. Сейчас я ходил по квартире, отыскивая главное — источник трупного смрада, из-за которого соседи и вызвали милицию.
— Здесь, — тихо сказал Леденцов.
Из-под сброшенного на ковер одеяла зловеще торчала нога в мужском ботинке. Криминалист защелкал фотоаппаратом. Леденцов осторожно, точно он боялся подложенной мины, потянул одеяло…
Темный студень вместо лица. Вспухшее туловище под пиджаком. И умопомрачительный запах. Труп ли это? А не то ли, что осталось от трупа?
