– Ну, наконец-то вы явились. В таком случае приступим к делу.
– Разумеется. Что наводит на воспоминания, - заметил я, - о какой-то премии или отступных.
– Ах, да, – он повернулся к человеку на диване. – Джон, заплати ему.
– За что?
– ЗАПЛАТИ ЕМУ!
Теперь я точно знал, кто здесь хозяин - хотя, как стало ясно позже, Дэк Бродбент не так уж часто давал это понять. Второй быстро поднялся, все еще недовольно хмурясь, и отсчитал мне полсотни и пять десяток. Я сунул их в карман, понятно, не считая, и произнес:
– Я к вашим услугам, джентльмены.
Бродбент прикусил нижнюю губу.
– Прежде всего, я хотел бы, чтобы вы поклялись даже во сне никогда не упоминать об этой работе.
– Если моего обычного слова недостаточно, то и моя клятва ни к чему. – Я взглянул на второго человека, вновь распростершегося на диване. – Мы, кажется, с вами незнакомы. Меня зовут Лоренцо.
Он взглянул на меня и отвернулся. Мой знакомый из бара поспешно вставил:
– Имена роли не играют.
– Нет. Перед своей смертью мой отец, достойнейший человек, взял с меня слово никогда не делать трех вещей: во-первых, не мешать виски с чем-нибудь, кроме воды; во-вторых, игнорировать анонимные письма; и, наконец, в-третьих, никогда не иметь дела с человеком, который отказывается назвать свое имя...
– Счастливо оставаться, господа, – я направился к двери, буквально чувствуя, как сотня империалов греет мне бок.
– Подождите! – Я остановился. – Вы совершенно правы, – продолжал он.
– Меня зовут…
– ШКИПЕР!
– Оставь, Джок. Меня зовут Дэк Бродбент, а это – Жак Дюбуа. Вон как он смотрит на меня. Мы оба путешественники, пилоты экстракласса, любые корабли, любые ускорения.
Я поклонился.
– Лоренцо Смиф, – честно сказал я, – жонглер и художник – член «Клуба ягнят». - Про себя же отметил, что давно пора платить в клуб членские взносы.
– Вот и отлично, Джок, попробуй для разнообразия поулыбаться. Лоренцо, так вы согласны держать наше дело в тайне?
– Безусловно. Мы же приличные люди.
– Независимо от того, беретесь за работу или нет?
– Независимо от того, приходим мы к соглашению или нет. Я честный человек, и если меня не будут пытать, то ваши сведения в полной безопасности.
– Я прекрасно знаю, какое воздействие на мозг оказывает неодексокаин, Лоренцо. Никто не требует от вас невозможного.
– Дэк, – вмешался торопливо Дюбуа. – Это неправильно. Нам следует по крайней мере…
– Заткнись, Джок. До гипноза дело еще не дошло. Лоренцо, мы хотим, чтобы вы сыграли роль одного человека. Причем сделать это необходимо так, чтобы ни одна живая душа – понимаете, НИ ОДНА – не догадалась, что это подмена. Согласны вы на такую работу?
Я нахмурился.
– Сначала вам следовало бы спросить, не могу ли я, а хочу ли я делать это. А в чем, собственно, дело?
– К подробностям мы перейдем позже. Грубо говоря, это обычная роль известного политического деятеля. Отличие состоит в том, что необходимо быть настолько похожим, чтобы ввести в заблуждение людей, хорошо знающих его, и не выдавать себя даже при личной беседе. Это не просто прием парада с трибуны или награждение медалями девушек-скаутов. – Он пристально взглянул на меня. – Нужно быть настоящим артистом, чтобы так перевоплотиться.
– Нет, – быстро сказал я.
– Но почему? Ведь вы даже не знаете, что от вас потребуется. Если вас мучает совесть, то уверяю, что ваши действия не причинят вреда тому человеку, которого вам предстоит сыграть. – И вообще чьим-либо законным интересам. Это действительно необходимо сделать.
– Нет.
– Но почему, ради бога, почему? Вы даже не представляете, сколько мы вам заплатим.
– Деньги роли не играют, – твердо сказал я. – Я актер, а не двойник.
– Не понимаю. Множество актеров с удовольствием заколачивают деньгу, публично появляясь вместо знаменитостей.
– Таких людей я считаю проститутками, а не коллегами. Позвольте, я объясню вам свою точку зрения. Разве можно уважать человека, который пишет книги за другого? Можно ли уважать художника, который позволяет кому-то подписывать свою картину – ЗА ДЕНЬГИ? Но, возможно, вы чужды мира искусств, сэр, поэтому я попробую пояснить это на другом примере, более понятном вам. Смогли бы вы за ДЕНЬГИ взяться управлять кораблем, в то время как кто-то другой будет ходить в вашей форме и, совершенно не владея искусством управления кораблём, публично называться пилотом. Ну как?