Двойная звезда - страница 8

Если бы великого Карузо обвинили в том, что он взял не ту ноту, он не был бы более оскорблен, чем я. Мысленно я призвал в свидетели Борбэджа и Бута, они подтвердили бы, что это вопиющее по своей несправедливости обвинение. Внешне же спокойно продолжал полировать ногти и делал вид, что абсолютно спокоен – отметив про себя, что когда мы с Дюбуа познакомимся поближе, я заставлю его сначала смеяться, а потом плакать - ивсё это на протяжении двадцати секунд. Я выждал еще несколько мгновений, затем встал и направился в звукозащищённый угол. Когда они увидели, что я собираюсь войти, то сразу же замолчали. Тогда я тихо сказал:

– Хватит, джентльмены, я передумал.

Дюбуа облегченно вздохнул.

– Так вы не согласны на эту работу?

– Я имел в виду, что принимаю предложение. И не нужно ничего объяснять. Полагаюсь на дружище Бродбента: он уверял, что мне не придется вступать в сделку со своей совестью – и я ему верю. Он утверждал, что ему необходим актер. Но материальная сторона дела – не моя забота. Одним словом, я согласен.

Дюбуа переменился в лице, но ничего не сказал. Я ожидал, что Бродбент будет доволен, и с его души упадет камень, но вместо этого он выглядел обеспокоенным.

– Хорошо, – согласился он, – тогда давайте обсудим все до конца. Я не могу точно сказать, в течение какого времени мы будем нуждаться в ваших услугах. Но мы, конечно, воспользуемся вашими услугами сроком в несколько дней, и за это время вам придется сыграть свою роль только раз или два.

– Это не имеет значения, если у меня будет достаточно времени войти в роль – перевоплотиться. Но скажите хотя бы приблизительно, на сколько дней я вам понадобился? Должен же я известить своего агента!

– О нет! Ни в коем случае!

– Ладно... Так каков же все-таки срок? Неделя?

– Наверное, меньше, иначе мы пропали.

– Что?

– Да нет, это я так. Вам достаточно будет ста империалов в день?

Я поколебался, вспомнив с какой легкостью он воспринял мою информацию о минимальной плате за небольшое интервью, и решил, что сейчас самое время сделать широкий жест. Я попросту отмахнулся от него.

– Сейчас не стоит об этом. Вне всякого сомнения, ваш гонорар будет соответствовать уровню моего представления.

– Хорошо, хорошо, – Бродбент нетерпеливо повернулся к Дюбуа.

– Джок, свяжись со стартовой площадкой, свяжись с Полем. Затем позвони Лэнгстону и скажи, что мы приступаем к выполнению плана «Марди Грас». Пусть он синхронизируется с нами. Лоренцо… – он знаком велел мне следовать за ним и направился в ванную. Там он открыл небольшой ящичек и спросил:

– Можете ли вы как-нибудь использовать этот хлам?

Да, это действительно был «хлам» – что-то вроде очень дорогого и непрофессионального набора косметики, который обычно покупают юнцы, рвущиеся на подмостки. Я взглянул на все это с легким недоумением.

– Если я правильно понял вас, сэр, вы хотите, чтобы я немедленно начал работу по перевоплощению? И вы даже не дадите мне времени на изучение прообраза?

– А! Нет, нет, нет! Просто я хотел попросить вас изменить лицо – на случай, если кто-то узнает вас, когда мы будем выходить из отеля. Это возможно, не так ли?

Я холодно заметил, что быть узнаваемым публикой – это ноша, которую вынуждены нести все знаменитости. И даже не стал добавлять, что наверняка большое количество людей сразу узнает Великого Лоренцо в любом общественном месте.

– О'кей. В таком случае, измените свою физиономию так, что вы вас никто не узнал.

Он быстро вышел.

Я вздохнул и стал рассматривать детские игрушки, которые он определенно считал орудием моего искусства, – жирный грим, пригодный разве что для клоуна, вонючие резиновые накладные элементы, фальшивые волосы, словно вырванные с мясом из ковра, устилающего гостиную тетушки Мэгги. Зато ни одной унции Силикоплоти, ни одной электрощётки и вообще никаких современных орудий моего ремесла. Но подлинный художник может творить чудеса уже лишь с помощью своего гения. Я подрегулировал освещение и углубился в творческие размышления.

Существует несколько способов изменить лицо так, чтобы не быть узнанным. Самый простой – это отвлечь от лица внимание. Оденьте человека в форму - и его наверняка никто не заметит. Смогли бы вы, например, восстановить в памяти лицо последнего встреченного вами полисмена? А смогли бы узнать его потом, переодетым в штатское? На том же принципе основан метод привлечения внимания к какой-нибудь одной черте лица. Приделайте человеку огромный нос, вдобавок, к примеру, обезображенный бородавкой; нескромный человек уставится на этот нос, воспитанный же человек отвернется – но ни тот, ни другой не запомнят вашего лица.