— Мосин одного не отпускает. Говорит, на острове положение тревожное. Разрешает ехать только с вами. Или еще с кем-нибудь из старших.
— Вот и найдите себе старшего!
В глазах Чайкина проступило страдание, казалось, оно шло из самых глубин его существа.
— Но ведь это же наш с вами спаркер! — с отчаянием почти закричал он.
— Ладно уж! — сдался Смолин. — Пошли к помполиту!
Лицо помполита тоже приняло несчастное выражение. Помполит колебался. Страна чуть ли не в осадном положении, повсюду патрули, на Гренаду забрасываются диверсанты. А двое наших покатят через весь остров, да еще в компании незнакомого американца!
— Возьмите еще и третьего! — уговаривал Мосин. — Троим понадежнее.
Смолин возразил:
— Американец пригласил только двоих.
— Давайте пригласим Лукину! — оживился Чайкин. — Разве он будет возражать против женщины?
Смолин взглянул на Чайкина с подозрением:
— Почему именно Лукину?
— Милая женщина…
В каюте Ирины не оказалось. Они отыскали ее у трапа в обществе Крепышина, Алины Азан и буфетчицы Клавы. Компания отправлялась в город.
— Нет! Нет! — запротестовал Крепышин. — Не отпущу! Ни за что! Я отобрал самых красивых женщин на судне и хочу их показать Гренаде: смотрите, каков он, наш советский слабый пол!
Ирина развела руками:
— Я бы с удовольствием! Но мне нужно зайти на почту… — Она коснулась лица Смолина мимолетным растерянным взглядом.
— Почему на почту именно сегодня?
— Потому! — По тону Ирины он понял, что уговаривать ее бесполезно.
— Может, Рачкова взять? — неуверенно предложил Чайкин. — Я ему говорил. Он с охотой…
Смолин вдруг обозлился:
— При чем здесь Рачков? Едем вдвоем!
Мосин отпускал их со скрипом, вздыхал, морщился, как от зубной боли, и Смолин мог его понять: за каждого отвечает! Помполит и сам бы отправился с ними в такое заманчивое путешествие, но сообщили, что после обеда прибудут на осмотр «Онеги» рабочие, потом школьники. Надо подготовиться к встрече. Личной свободы у комиссара во время стоянок не бывает. Поколебавшись, Мосин заговорщически понизил голос:
— Просьба к вам, Константин Юрьевич! Если, конечно, сможете… Гренада — остров пряностей. Мускатного ореха полно. А мускатный орех, сами понимаете, у нас редкость. Лоцман рассказывал, будто тут есть где-то фабрика по переработке ореха, будто продают там его недорого. Не купите? Видите ли, Клава Канюка пищевой техникум кончила. Мастерица готовить. Прослышала, что вы в глубь острова едете, но сама обратиться к вам не решается…
— Пожалуйста! — легко согласился Смолин. — Если попадется по дороге эта фабрика — куплю непременно! А может, и специально завернем. Я бы тоже этот орех…
— Вот! Вот! — обрадовался Мосин. — Редкий орех. У нас такого не достанешь.
Внизу на причале Смолина давно дожидались Чайкин и Бауэр. Но при выходе на трап снова пришлось задержаться. На этот раз задержал Золотцев. Он так же, как Мосин, с загадочным видом отвел Смолина в сторонку:
— Мне сообщили, что едете через весь остров. Не откажите в любезности, голубчик Константин Юрьевич, хоть что-нибудь такое… — Золотцев явно был смущен. — Что-нибудь такое… экзотическое, гренадское… А? Подберите, пожалуйста, не поленитесь! Камень, ветку какую, плод неведомый, ракушку…
— Господи! Зачем вам это? — удивился Смолин.
— А помните, я вам рассказывал про свою подопечную школу в Рязани?
Дорога тянулась то вдоль берега мимо слепящих своей белизной роскошных песчаных пляжей, то проскакивала между горбинами холмов, то забиралась все выше и выше в горы и однажды привела машину на вершину перевала, по которой душноватым влажным туманом проползали облака, цепляясь брюхами за вершины деревьев. Машину Бауэр вел легко, с небрежностью типичного американца, привыкшего к рулю чуть ли не с пеленок. Он прожил на Гренаде пять лет, работал агрономом на опытной плантации, принадлежащей американской кондитерской компании, — проводил эксперименты по выращиванию новых сортов какао-бобов. Сообщил, что Гренаду знает лучше, чем собственный дом во Флориде, и даже любит этот остров, — нет здесь суеты, жизнь еще недавно была совсем спокойной. Была! — подчеркнул.
