И он удалился, крепкий, уверенный в себе, защищенный от житейских напастей отличным здоровьем и неистребимой иронией, которая так облегчает совесть.
На смену Крепышину возле Смолина оказался боцман Гулыга. Он помялся, словно раздумывая, говорить или не говорить. Наконец решился:
— Вот вы, Константин Юрьевич, речь держали, конечно, правильную. У Чуваева натуральная липа. Ясно и креветке. Но ведь что получается: признай эксперимент неудачным — команда лишилась бы премии за полигон. За что платить, раз неудача. А чем, скажите, виновата команда?
Смолин изумился:
— Неужели здесь есть какая-то зависимость? Это же нелепо!
Гулыга снисходительно улыбнулся:
— Вы же сами знаете: наука — хитрая штука. А в море тем более. Сразу видно, доктор, что в научном рейсе вы впервые…
— Но ведь сам старпом…
Гулыга поморщился:
— Да что с него взять! Он же Неукоснительный!
Главный персонаж только завершившегося спектакля Чуваев был настроен благодушно. Он даже взял Смолина под руку.
— Зачем так уж непримиримо? Мы же интеллигентные люди…
Смолин молчал, выжидая, что скажут ему еще.
— Впрочем, Константин Юрьевич, вы мне даже оказали некоторым образом услугу, в протоколе отметят, что одни из членов совета выступил с критикой нашей работы. Один! Это придаст протоколу большую объективность. Все за, а один против. Значит, было серьезное обсуждение, значит, решали не с кондачка, а обстоятельно. Нет, в самом деле, такой протокол для диссертации просто находка.
Уже возле двери своей каюты Смолин встретил Солюса. Старик шел по коридору, как всегда, чуть подпрыгивая. Блекло-голубые его глаза радостно поблескивали, не подумаешь, что еще вчера он выглядел слабым и потерянным.
— Такие отличные молодые люди! — воскликнул он. — Даже жалко будет расставаться в конце рейса.
— Какие люди? — не понял Смолин.
— Из машинного отделения. Я у них кружок веду. По английскому языку. Разве вы не знали? Веду! — Он удовлетворенно потер сухие ладони. — Представляете, увлекательнейшее занятие! И все потому, что это действительно толковые молодые люди, и они действительно хотят знать язык. К нам в кружок даже боцман Гулыга ходит. Очень старается, говорит, иностранный язык ему нужен позарез.
— И давно вы ведете этот кружок?
— Почти с самого начала рейса.
Надо же, как много неведомо Смолину в судовой жизни! А она, эта жизнь, оказывается, не такая уж односложная. Полно в ней всякого. Не соскучишься!
— И по этой причине вы не пришли на совет?
Солюс погасил в лице сияние молодой бодрости, медленно покачал головой:
— Нет, не только по этой. Просто потому, что я биолог, а обсуждали работу физиков. Я не могу брать на себя ответственность за то, в чем некомпетентен.
Ранним утром «Онега» подошла к северной оконечности Южноамериканского континента. Континент обозначил себя над морским горизонтом карандашным очертанием мощного горного хребта, и уже издали было видно, что это не случайный остров, коих немало было на пути, а действительно материковая твердь. Стояла ясная безветренная погода, и над Южной Америкой висело неправдоподобно розовое утреннее небо. В нем лениво парили огромные птицы странных очертаний — казалось, что это планеры.
— Птица-фрегат! — радостно определила появившаяся на палубе Доброхотова и наградила небо улыбкой. — Доводилось мне с ней встречаться, доводилось… И не раз! Помню…
Судно легло в дрейф в десяти милях от берега, но даже невооруженным глазом можно было различить у основания прибрежного хребта в тени его нависающих скал светлые крупинки и прожилки жилых массивов городских кварталов. Это был Ла-Гуайра, портовый город Венесуэлы. Бывавший здесь Ясневич сообщил, что из порта через горный хребет проложены дороги, и автомобильная и фуникулер, ведут они в столицу страны Каракас, большой, красивый, многолюдный город.
Все пребывали в приподнятом настроении, все ждали счастливой встречи с берегом, с твердой землей, по которой так соскучились ноги. Подошли к концу запасы продуктов, почти опустели танки с питьевой и технической водой, все это предполагалось получить в Ла-Гуайра.
По радио зачитали составленную Крепышиным обстоятельную справку. По ней было ясно, что Каракас нужно посетить непременно: улицы в нем широки, парки роскошны, музеев полно, магазинов не счесть, заслуживают внимание местные поделки, да и обувь недорогая — это обстоятельство Крепышин намеренно выделил. Рассказывая о климате и природе, предупредил, что в горах надо быть осторожным, змей в избытке. И малярия встречается.
