— А что, ваше сиятельство, неужто ты с ним можешь управиться? — недоверчиво спросил Митюха, указывая на топор в руках Александра Даниловича.
— Когда-то мог и даже весьма неплохо.
— А сейчас сможешь? — всё с той же ехидной улыбкой допытывался Митюха, оглядываясь на товарищей, которые с интересом слушали их разговор.
— А что, разве попробовать? — лукаво улыбнулся Меншиков, переложив топор в правую руку.
— И то попробуй, попробуй, ваше сиятельство, — заговорили все разом.
— Вот теперь мы должны ровных реек приготовить для рам да косяков, попробуй-ка так отрубить, чтоб ровно с аршин были. А ну, Васятка, — обратился Митюха к молодому парню, — тащи сюда рейки, что тебе велено сделать.
Скоро перед Меншиковым на досках оказались несколько длинных оструганных реек и мерный аршин, по которому полагалось нарубить ровные рейки.
Оглядев со всех сторон одну из них, Александр Данилович протянул её Митюхе, говоря:
— Погляди, чистая это рейка?
Тот недоумённо осмотрел со всех сторон данную ему рейку.
— Да вроде всё чисто.
— Смотри лучше, нет ли на ней каких зарубок, — не отставал от него Меншиков.
— Да вроде нет ничего, — недоумённо пожал плечами Митюха, не понимая, чего от него хотят.
— Хорошо, — громко сказал Меншиков столпившимся возле него плотникам. — Все видали, что рейка без зарубок?
— Ну видали, — ответили разом несколько голосов, — лишь в толк не возьмём, к чему ты, ваше сиятельство, клонишь?
— А вот к чему клоню, — весело ответил Меншиков, скидывая на землю с плеч кафтан. — Клади её сюда, — приказал он молодому парню, указывая на стопку свежеоструганных досок.
Парень, ничего не понимая, исполнил приказание Меншикова. Тот тем временем, положив на доски топор, поплевал на руки, взяв топор, несколько секунд внимательно присматривался к рейке, а затем быстрым взмахом топора отсек от длинной рейки кусок, который упал на землю рядом с досками.
— А теперь, — сказал Меншиков, разглядывая поднятый им отрезок, — тащите сюда аршин.
— А это зачем? — недоумённо спросил Митюха, но молодой плотник, поняв всё, сорвался с места и тут же вернулся с мерным аршином.
— Давай-ка его сюда, — весело проговорил Меншиков, беря у парня мерку и прикладывая её к отрубленному им куску.
Аршин точь-в-точь совпал с отрезком.
— Ну, ваше сиятельство, — выдохнули сразу несколько голосов, — да с таким глазом тебя любая артель к себе возьмёт. На кусок хлеба заработаешь!
— Значит, берёте меня к себе? — так же весело спросил Александр Данилович.
— А то нет! Конечно, берём!
— Вот и хорошо. Как дом достроим, станем тут же церковь рубить. Согласны?
Дружный крик плотников был ответом Александру Даниловичу на его предложение.
Дом для опальных ссыльных получился небольшой, но ладный. Четыре комнаты, разделённые посередине неширокими сенями, составляли всё помещение нового жилища светлейшего князя и его детей.
Одну небольшую комнатку, где уже были сработаны широкие лавки вдоль стен и простой стол из гладкоструганых досок, занял Александр Данилович с сыном, другую, точно такую же, отвели двум дочерям — Марии и Александре, напротив через сени находилась самая большая комната, её заняли люди князя, прибывшие в Берёзов вместе с ним. Самую же маленькую каморку без окон отвели под хранение съестных припасов. Поблизости от дома стараниями Александра Даниловича была срублена и поставлена баня, а рядом в пристройке расположилась кухня, где готовили еду для всей семьи и всех слуг светлейшего.
Понемногу дом обживался. В девичьей комнате появились ковры, покрывающие широкие лавки, а в комнате светлейшего — полки, заполненные книгами, которые читал сын князя Александр. Правда, отдавался он этому занятию не очень-то охотно, но Александр Данилович строго следил за его занятиями, заставляя нередко читать ему вслух. Чаще всего это были книги духовного содержания, а Библия в тёмном кожаном переплёте постоянно лежала на столе.
В красном углу Александр Данилович соорудил небольшой иконостас, где среди немногих икон — без богатого оклада — помещалась особо им любимая. Это была маленькая иконка, совсем потемневшая от времени, где с трудом можно было различить лик Божьей Матери.
