Поросшая травой лесная дорога с глубокими колеями от многочисленных телег вывела княжескую коляску на обширную поляну, с трёх сторон окружённую тёмным лесом, казавшимся непроходимым. Коляска остановилась возле длинного сооружения из неокоренных стволов тоненьких осин и берёз, вместо крыши была натянута потемневшая от дождей парусина. Из глубины этого сооружения доносились громкие мужские голоса. Как только коляска, в которой ехали князь Иван и его сестра, остановилась возле этого строения, как выяснилось потом, конюшни, появились несколько конюхов. Узнав князя Ивана, они приветствовали его громкими радостными возгласами. Сойдя на землю, князь Иван дружески поздоровался с встречающими, помог сестре выйти из коляски. Появление молодой, нарядно одетой княжны вызвало некоторое замешательство. Кто-то с любопытством разглядывал красивую девушку, а те, кто узнали княжну, низко ей поклонились.
Ступив на землю, княжна Катерина с удовольствием сделала несколько шагов, разминая затёкшие от долгого сидения ноги. Служители „бросились выпрягать лошадей, беспрестанно рассказывая о всех новостях жизни в лагере. Как и ожидал князь Иван, государь со всей свитой, собаками, псарями, лошадьми с раннего утра был на охоте. На вопрос князя: «Когда обещал вернуться?» — ответили, что обычно вся охота возвращается к вечеру.
— Государь и ночь бы охотился, — сказал пожилой низенький конюх, — да собакам отдых требуется. — Он улыбнулся.
— А сам-то государь может и сутки в поле быть без еды? — засмеялся князь Иван.
— Он-то? Он может! — утвердительно кивнул головой пожилой конюх.
Княжна Катерина, оглядываясь кругом, пошла к дальнему краю поляны, где стоявшие плотным кольцом телеги привлекли её внимание. Подойдя ближе, она увидела и людей, суетящихся возле телег. Остановившись, княжна с любопытством наблюдала за происходящим. На телегах были разложены разные товары: от деревянных больших и маленьких кадушек до женских украшений, сделанных довольно искусно из кожи, бисера, кружев. Возле товара сновали мужики и бабы, торгуясь, споря, примеряя. Как позже узнала княжна, такой базар всегда сопровождал государеву охоту. Вернее, государев лагерь привлекал к себе торговцев из ближних и дальних деревень, а те в свою очередь манили покупателей. Оживлённый торг стихал лишь к вечеру, когда царская охота возвращалась в лагерь, поскольку торговцам было известно, что государь не терпел торговой суеты рядом со своей охотой.
Княжна Катерина с интересом разглядывала женские безделушки. Некоторые ей очень понравились, но, несмотря на все уговоры торговок, она ничего не купила. Подойдя к возу, на котором в больших и маленьких берёзовых туесках продавались ягоды, она выбрала небольшой туесок, доверху наполненный крупными красными ягодами душистой земляники, и купила его.
— Ешь, красавица, — говорила ей, подавая туесок, молодая краснощёкая крепкая баба, до бровей повязанная белым платком. — Сама собирала, — продолжала она, — ягодка к ягодке. Ешь, ешь, красавица.
Взяв туесок с земляникой, Катерина направилась обратно к конюшне, где князь Иван всё ещё беседовал с конюхами.
— Гляди-ка! — весело вскричал он, увидев подошедшую княжну. — Сестрица уже и ягод насобирала. Когда успела?
Продолжая балагурить, он запустил руку в туесок и поддел большую горсть спелых ягод.
— Вкусно! — сказал он, опрокинув в рот всю горсть сразу и протягивая руку за следующей порцией.
— А ты, ваше сиятельство, так-то все ягоды у сестрицы отберёшь, — заметил князю Ивану всё тот же словоохотливый конюх.
— Ничего-ничего, пусть ест, там ещё много ягод осталось, — махнула она рукой в сторону телег.
Солнце ещё не спряталось за полосой чернеющего леса, когда поляна огласилась собачьим лаем, ржанием коней и громкими голосами людей, возвращавшихся с охоты. В лагере всё пришло в движение, все засуетились. Те из царского окружения, кто не ездили на охоту, поторопились выйти из палаток, тесно одна к другой разместившихся в центре поляны, и спешили встретить усталых охотников. Тут же сновали конюхи, лакеи, повара, оставившие на время свои котлы, под которыми с утра уже был разложен огонь и в которых что-то кипело, варилось и жарилось, издавая дразнящий запах вкусной еды.
