На поверхности склона было что-то вроде лестницы, возможно естественной, созданной непогодой и временем. Лестница была грубой и неровной. Высоко, почти на уровне верхних веток, виднелось углубление в скале. Там ничего не росло, кроме травы на самом краю. Там же стоял большой старый пень с двумя склонившимися ветвями; он был похож на сгорбленного старика, греющегося на солнце.
— Давай поднимемся! — весело крикнул Мерри. — Воздуха глотнем и оглядимся как следует!
Они принялись карабкаться на скалу. Если лестница была кем-то сделана, то для существ побольше, чем хоббиты. Наконец они поднялись на край углубления возле самого подножия старого пня. Повернувшись к холму спиной, они глубоко дышали и смотрели на восток. Хоббиты увидели, что углубились в лес всего на три или четыре мили. Кроны деревьев спускались вниз, к равнине. Там, у самого края леса, поднимался высокий столб дыма. Ветер гнал его в их сторону.
— Ветер переменился, — заметил Мерри, — теперь опять на восток дует. Прохладно здесь.
— Да, — согласился Пиппин. — Боюсь, что это лишь случайный просвет, и скоро все станет серым. Жаль! Этот старый лес в солнечном свете выглядит куда привлекательнее и даже нравится мне.
— Тебе нравится лес? Это хорошо! Необычно для вашего брата, — вдруг послышался странный голос. — Повернитесь-ка и дайте поглядеть на ваши лица. Пока что вы мне оба не нравитесь, но не будем торопиться! Давайте, поворачивайтесь! — Широкие узловатые ладони легли на плечи хоббитам и крутанули их мягко, но решительно, а затем громадные руки подняли обоих высоко-высоко.
Мерри и Пиппин увидели перед собой необыкновенное лицо. Оно принадлежало большому человекоподобному, но размером не уступающему троллям существу, по меньшей мере четырнадцати футов ростом, очень крепкому, с вытянутой головой и практически безо всякой шеи. Существо не то было одето во что-то напоминающее серо-зеленую кору, не то на самом деле покрыто корой, — трудно было сказать. Во всяком случае, руки его точно обтягивала не кора, а гладкая коричневая кожа. На исполинских ногах имелось по семи пальцев. Нижнюю часть вытянутого лица скрывала развевающаяся седая борода, густая и ветвистая у подбородка, а внизу — редкая и мшистая. Но в первые мгновения хоббиты ничего этого не заметили: они видели только глаза. Огромные и глубокие, они теперь осматривали их медленно и торжественно и вместе очень проницательно. Глаза были карие, с зеленым огоньком в глубине. Впоследствии Пиппин не однажды пытался передать свое первое от них впечатление.
«Чувствуешь, что в них кроется что-то очень древнее, многие века памяти и долгого, медленного, упорного размышления, но, с другой стороны, они принадлежат настоящему. Не уверен, но мне показалось, как что-то растущее в земле, спящее между корнями и листьями, между глубокой землей и небом, неожиданно проснулось и теперь разглядывает нас в спокойной уверенности, которая приходит с бесконечными годами».
— Хрум, хум, — бормотал великан глубоким низким голосом, похожим на звук большого деревянного инструмента, — очень необычно, вот уж правда! Только не надо торопиться — так я всегда говорю. Но я услышал ваши голоса прежде, чем увидел вас, и они мне понравились — приятные маленькие голоса, напомнили мне что-то такое, чего в точности и не вспомню. Если бы я увидел вас раньше, чем услышал, растоптал бы вас просто-напросто, приняв за маленьких орков, а уж потом обнаружил бы ошибку. Вы очень необычные, правда! Корень и ветка, очень необычные!
Пиппин, по-прежнему изумленный, не чувствовал страха. Под взглядом этих глаз он испытывал только любопытство.
— Скажите, пожалуйста, кто вы?— спросил он. — И откуда?
Странное выражение промелькнуло в старых глазах, что-то вроде предостережения, глубокие источники закрылись.
— Хрум! Я энт, по крайней мере, так меня называют. Да, энт — вот эдакое слово. Можете говорить про меня по-свойски: этот вот энт. Некоторые зовут меня именем Фангорн, другие — Древобородый. Древобородый подойдет.
— Энт?— переспросил Мерри. — Что это? А сами-то вы как себя называете? Как ваше настоящее имя?
