— Мы смотрели слишком долго, — промолвил Мерри, — это Углук! Я не жажду снова с ним встретиться.
Хоббиты повернулись и скрылись в глубине леса.
Так получилось, что они не видели последней схватки, — когда Углука догнали и заставили принять бой на самом краю Фангорна. Тут он и пал, сраженный Замером, Третьим маршалом Марки, который, спешившись, бился с ним на мечах. А на широком поле всадники охотились за немногими уцелевшими орками.
Затем они похоронили своих павших товарищей и спели им хвалебную скорбную песнь, а после развели большой костер и развеяли пепел своих врагов. Так закончился этот набег, и его подробности не достигли ни Мордора, ни Исенгарда. Но погребальный дым поднялся высоко в небо и был замечен многими внимательными глазами.
Тем временем хоббиты шли быстро, как могли и насколько позволял темный густой лес, вдоль быстрого ручья, бегущего горного склона на запад. Они все больше углублялись в лес. Постепенно их страх перед орками слабел и шаг замедлялся. Странное чувство удушья охватило хоббитов, будто воздух был слишком густым или, напротив, слишком разреженным для дыхания.
Наконец Мерри остановился.
— Мы не можем дальше так идти, — задыхаясь, вымолвил он. — Мне не хватает воздуха.
— Во всяком случае, надо попить, — поддержал его Пиппин, — у меня пересохло в горле.
Он, цепляясь за большой извилистый корень дерева, уходивший в ручей, добрался до воды и набрал ее в ладони. Вода была чистой и холодной, и Пиппин долго не мог вдоволь напиться. Мерри последовал за ним. Вода освежила и подбодрила их. Некоторое время оба сидели на берегу, опустив ноги в ручей и всматриваясь в деревья, молча стоявшие вокруг рядами. В любом направлении взгляд упирался в сплошную темную стену стволов.
— Мы не можем заблудиться, — сказал Пиппин, откидываясь к стволу дерева. — В крайнем случае пойдем вдоль ручья — Энтвош, или как там его называют, — и выйдем тем же путем, что и пришли.
— Если ноги понесут нас, — отозвался Мерри, — и можно будет дышать.
— Да, — согласился Пиппин, — здесь душновато. Напоминает мне старую комнату во дворе Туков в Тукборо: огромный зал, где на протяжении жизни многих поколений не меняли и даже не двигали мебель. Говорят, там жил старый Тук, безвылазно, год за годом, и постепенно и он, и вся его комната старели и дряхлели. А после его смерти — уже больше ста лет — там ничего не менялось. Так повелось со времен старого Геронтия, моего прапрадеда. Но в этом лесу гораздо хуже. Взгляни на эти длинные неопрятные бороды из мха! Деревья сплошь и рядом наполовину покрыты старыми высохшими листьями, которые никогда не опадут. Прямо не по себе. А как все это выглядит весной, если она вообще сюда приходит?
— Но солнце-то, во всяком случае изредка, сюда заглядывает, — заметил Мерри. — Не похоже на Мерквуд из рассказов Бильбо. Там было все темно и черно и жили одни мрачные существа. А тут всего лишь сумрачно и страшновато. Невозможно представить, чтобы тут жили или хотя бы ненадолго оставались животные.
— И тем более хоббиты, — подхватил Пиппин. — Что-то не радует меня мысль о путешествии через этот лес. Вероятно, на сотни миль тут ничего съедобного. Как наши запасы?
— Плохо, — ответил Мерри. — Два крошечных свертка с лембасом.
Они посмотрели на то, что осталось от эльфийского хлеба: кусочки, которых с трудом хватит дней на пять. И все.
— Ни одежды, ни одеял, — продолжал Мерри, — ночью мы будем мерзнуть.
— Что ж, надо решать, что делать, — произнес Пиппин. — Утро проходит.
Они заметили впереди в лесу золотистый просвет: лучи солнечного света внезапно прорвали древесную кровлю.
— Смотри! — воскликнул Мерри. — Солнце, должно быть, скрывалось за облаками, пока мы шли под деревьями, а теперь оно выглянуло или поднялось достаточно высоко, чтобы заглянуть сюда через какое-нибудь отверстие. Вряд ли это надолго — пойдем, посмотрим!
Идти пришлось дальше, чем казалось на глаз, и к тому же в гору. Почва становилась все более каменистой, а свет — ярким, и вскоре они увидели перед собой скалу. Это был склон холма или обрыв горного отрога. На скале не росли деревья, и солнечные лучи падали прямо на ее каменную поверхность. Ветки деревьев у ее подножия были длинными, будто тянулись к теплу. Если вокруг все казалось древним и тусклым, то здесь лес сверкал богатыми коричневыми оттенками и гладкой серой поверхностью коры, похожей на полированную кожу. Стволы деревьев светились легким зеленоватым оттенком: ранняя весна или ее предчувствие лежало на них.
