— Я обрушу на тебя Солнце! — орал мне вдогонку уродец, лишенный даже способности повернуть голову в сторону моей удаляющейся спины, как и все его изображения на стенах пирамид, посвященных ему. — Вернись немедленно, или я стану кошмаром твоих снов, а жалкие дни твоей жизни наполнятся тьмой и ужасом!
Вот же надоедливый тип, подумал я, ужаса тут и так хватает, а снов смотреть мне никто здесь не позволяет, как и просто передохнуть по дороге. А уж Солнце уронить на Землю раньше, через пять миллиардов лет, если верить астрономам, ни у кого не получится. А там оно и само взорвётся, сжигая все миры, которые здесь существуют.
Гор остался далеко позади, продолжая сыпать угрозами и проклятиями, призывая меня вернуться. А я, тем временем, сунув руки в карманы брюк, сжимая подмышкой роковой портфель, будь он неладен, уже не спеша шёл по Пути, оставляя позади пирамиды и странных существ, которые двигались только боком и могли смотреть только в одну сторону.
Тут были люди-собаки, люди-быки, люди-крокодилы. Они пытались преградить мне дорогу, но как-то очень не активно, словно их беспокоило не только неподчинение приказу кого-то свыше, сколько гораздо более страшная и близкая угроза. Что могло их пугать так сильно, что превозмогало волю того, которого нельзя называть, заставляя их откровенно саботировать мою поимку? У меня всегда было хорошо с логикой, и я понимал, что это могла быть только Настя — та, которая шла по Пути впереди меня с одной ей известной целью.
— А ты говорила, что он тут задержится, — услышал я обиженный голос Кассандры. — Может мне тоже мужа среди смертных поискать? Они такие сильные и находчивые! А наши, кого ни возьми, хоть того же Тесея, только мечами махать горазды.
— Я, наверное, мало тебе тогда врезала, подруга, — услышал я снова Настин голос, — сейчас добавлю! Мне только показалось, что тут он может задержаться, если ему не помогать. И не лезь в мою семейную жизнь, если желаешь сохранить голову! Не то отдам тебя на вечную забаву индусам и китайцам. А их очень много. Они тебе всю Камасутру в действии покажут, начиная с самых азов.
— А папа-то про твою семейную жизнь знает? — вопросила неугомонная Кассандра. — Уж он-то тебе цветочек на платье по этому поводу точно не приколет! Его дочь, та, чьей руки добиваются Высшие, сидящие над Путём и всеми мирами в ногах Творца, связалась со смертным, чьё предназначение — влачить своё жалкое существование, надеясь на милость богов к своей персоне, которому сегодня, как ни странно, очень везёт с твоей помощью!
А папа, в смысле — тесть, это, получается Тот, чьё имя даже нельзя называть! Вот это я точно попал — хуже только пожизненное заключение. Хотя видал я уже сегодня этих богов предостаточно. Они боятся портфеля? Что ж, тогда используем его, как Сосуд, и пожелаем… Пока я не придумал, что именно, однако всей кожей почувствовал, как все они напряглись. Но отдавать Настю без боя я не готов был даже самому главному Творцу Вселенной!
Кассандра при этом, судя по звукам, зарыдала, видимо, предчувствуя конец своего мира, который пытался встать на пути у простого, но теперь очень разозлённого смертного. Интересно, кто же всё-таки такая моя супруга Настя, если её боятся даже боги? Сам-то я атеист, что, видимо, и позволяло мне проводить прекрасные дни и ночи с самой главной на свете богиней — той, которая дарила мне тепло, которую я любил, будь она хоть кем… Хотя почему богиней? Я тут уже познакомился с некоторыми богами, так они и в подмётки моей жене не годились! Слабаки, недостойные сидеть рядом с ней!
А где-то впереди находился ещё новый портал, до которого надо было живым добраться. Пока что звероголовые боги меня не трогали, но это можно легко было списать на растерянность их хозяина. Ведь Путь вёл меня к чему-то, чего тот не желал мне позволить достичь живым и с Сосудом в руках. Значит, надо продолжать идти вперёд, чтобы выяснить планы противника и воспользоваться ими для достижения цели.
Тут я вспомнил слова жены о том, что мне она оставляет только самых слабых из тех, кто преграждает нам Путь. Тогда как же выглядят те сильные, которых она берёт на себя? Если они боги, то Нептун и Гор всего лишь их подмастерья. А может, это те Высшие, о которых я слышал? И почему бы ей сразу не очутиться там, куда она стремится, прихватив заодно и меня, и портфель с лежащим всё ещё в нём пистолетом? Возможно, мы бы закончили дело уже теперь. Чего же она ждёт?
