Бруно сообщил императору, что до него дошли сведения о слабом здоровье Климента. Надо что-то делать. Как бы в Риме опять не начались раздоры. Генрих ответил, что в этом вопросе одобрит любое решение своего дяди.
Епископ торжествовал. Это было то, чего он добивался. Долой митру, пора венчать голову тиарой! Неожиданно с ним захотела побеседовать Агнес. Он удивился: любопытно, что ей понадобилось? Дочери он ни в чем не мог отказать, если это было в его силах. А Бруно мог всё или почти всё. И Агнес лишний раз убедилась в могуществе своего отца. Из его покоев она вышла с победоносной улыбкой.
Выехав на другой день из Туля, переправились через Мозель и взяли курс на Страсбург. Император со свитой на несколько дней остановился во дворце епископа Гийома Баварского, а Ноэль с Агнес наутро следующего дня направились по дороге на Констанц.
Арни ехал позади. Дорога к дому бодрила его, поднимала дух. Теперь он не вздыхал и не чесал затылок, как много дней тому назад, когда его господа решили предпринять новое путешествие. Однако временами он хмурил лоб, обуреваемый невеселой думой: неужели опять в поход, ведь Ноэль скоро отправляется на войну! И Арни подумал, что неплохо бы отказаться: надоело уже странствовать. Надо будет поговорить об этом с графом, в замке есть другие оруженосцы, моложе его.
Но вот и место их встречи с Агнес, уж больше года тому назад. Интересно, вспомнят ли об этом брат с сестрой, совсем недавно – два рыцаря, не поделившие дорогу? Вспомнили. Остановились здесь, на правом берегу Рейна, постояли, обменявшись несколькими фразами и указывая руками, где ломали сук и сидели за трапезой.
Наконец, тронулись дальше по дороге, проторенной торговыми караванами. Было не жарко: небо облепили клочья ваты с серыми днищами. Сквозь редкие просветы торопилось проглянуть солнце, но кудрявые великаны с белыми бородами немедленно прятали его за своими плечами.
Агнес молчала. Покачиваясь в седле, она задумчиво глядела вдаль, где поблескивали рассыпанные по равнине озерки, где били ключи, рождавшие Неккар и Дунай.
– Отчего ты молчишь? – спросил Ноэль. – Тебя что-то беспокоит?
Не меняя направления взгляда, Агнес бесстрастным голосом ответила:
– Я думаю о свадьбе.
– Чьей?
– Моей.
– Как!.. – Ей показалось, он встревожился. – Ты нашла себе жениха? Но где? Когда? Кто он, скажи мне, и я…
– Убьешь его? Тогда можешь перерезать горло самому себе.
– Агнес!..
Ноэль резко вздыбил лошадь и уставился на сестру, точно видел впервые. Она тоже натянула поводья. Конь встал. Чуть позади и правее – другой конь. Оба – брат и сестра – молчали. Ноэль подъехал ближе, взял Агнес за руку.
– Ты это вправду?.. Или шутишь?
– Довольно шуток, Ноэль, – повернулась она к нему. – Нам пора бросать якорь, как говорят моряки. Ты и сам знаешь, что это так. Тебе не найти другой жены, во всяком случае, некогда заниматься поисками. А мне не нужен ни один мужчина, кроме тебя. И я не собираюсь никого искать. Зачем? У меня нет времени, мне уже двадцать шесть лет. И мне пора быть женой и матерью, ты прав. Ты не спрашиваешь меня о любви? Правильно, не надо. К чему? Разве не нашли ее мы с тобой, скитаясь по дорогам трех королевств, и разве не рождены мы один для другого, пусть даже и являемся родственниками?
Ноэль торопливо соскочил с коня. Агнес – за ним. Оба стояли между двух лошадей, щипавших траву. Оба смотрели друг на друга и не могли наглядеться, точно встретились после долгих лет разлуки.
Ноэль взял сестру за руку. Глаза его горели восторгом, ладони пылали жаром.
– Агнес, ты не женщина, настоящий дьявол!
– Помнится, где-то я это уже слышала, – рассмеялась она.
– Чтоб черти утащили мою душу в пекло, если мне скажут, что это не сон!
– Разве так уж трудно в это поверить, Ноэль? Ведь ты и сам думал об этом не раз, признайся мне. Но не было случая сказать, как дорога стала я тебе, хотя у тебя было много других женщин…
– Агнес, ни одна из них и ногтя не стоит на твоей руке! – Он обнял ее за плечи, притянул к себе. – Ты лучше всех женщин мира! Знаю, тебе не раз приходилось слышать такие восклицания, но теперь это говорю я. Сколько раз мне хотелось сказать тебе это, но я не мог, стена стояла передо мной. Ты разрушила эту стену!
