Винс повернулся назад и резко остановил свою лошадь возле Киннкэйда. Оглядев напарника, он широко улыбнулся:
— Я вернулся посмотреть, жив ли ты. Во время такого падения люди обычно ломают шею.
— Тебе не удастся так легко избавиться от меня, Росситер. — Киннкэйд поймал поводья своего мерина. — Я куда более везуч и вынослив, чем ты предполагаешь.
— Посмотрим. — Ухмыляясь, Винс резко повернул свою лошадь и погнал ее вслед за стадом.
Проехав с милю, Винс нагнал стадо, и ему удалось повернуть его назад. Когда Киннкэйд наконец присоединился к нему, они загнали животных в каньон. Вечером Винс в походной столовой на все лады, не жалея красок, расписывал падение Киннкэйда.
— Жаль, что тебе не удалось удержаться на лошади, — заметил Дик. — А то бы ты мог похвастаться изобретением нового способа езды — в седле на боку лошади, а не на спине.
— Или оригинальным вариантом индейского фокуса. Я говорю о езде, свесившись с седла, — добавил Боб Уотерс. Лицо его при этом оставалось непроницаемым.
— Я все понял! — отозвался Эл. — Эти техасские ребята никогда не знают, как крепить седла и подтягивать подпруги. Оказывается, они так странно говорят, потому что слишком часто приземляются головой.
Это добродушное подкалывание продолжалось до тех пор, пока Киннкэйд не заполз отдыхать в свою палатку.
— Ты собираешься спать на своем матрасе, Киннкэйд? — крикнул ему вслед Эл. — Я думал, что после того, как ты узнал, какова мягкая полынь, тебе захочется спать в кустах.
Киннкэйд невольно присоединился к дружному смеху. Добравшись наконец до постели, Киннкэйд так и не смог уснуть. От ушибов ныло все тело. Сколько он ни лежал с закрытыми глазами, сон бежал от него.
Но вот в предрассветной мгле послышались первые звуки просыпающегося лагеря. Дикий Джек разжег огонь и поставил кофе. Когда Боб Уотерс начал обходить палатки и поднимать людей, аромат кофе распространился уже по всей стоянке.
Как всегда, Винс последним встал и последним вошел в столовую. Держа в руке кружку с кофе, он присоединился к остальным, и Боб Уотерс тотчас же принялся распределять работу на день.
— Мы с Киннкэйдом отправимся в сектор Игл-Галч, — подал голос Винс. — Я знаю все закоулки, где могут скрываться коровы, а возможно, и несколько таких мест, которых даже им еще не удалось найти.
— Как хотите, — ответил Уотерс, — это место остается за вами.
— Проверь получше, в порядке ли подпруга, — ухмыльнулся Винс, обращаясь к Киннкэйду.
— Можешь на это рассчитывать.
С первыми лучами солнца работники направились к своим лошадям. Киннкэйд, расправив попону на спине мерина, положил на нее седло и несколько раз проверил подпругу. Когда уже все было готово, он услышал, как рядом чертыхнулся Винс.
— Что, есть проблемы?
— Моей проклятой лошади придется укрепить подкову, — проворчал Винс. — Можешь отправляться без меня.
— Но ведь все были обязаны проверить подковы накануне, — напомнил ему Дик.
— Я так и сделал. Вчера она сидела крепко, — грубо огрызнулся Винс. Потом, взяв себя в руки, он повернулся к Киннкэйду: — Поезжай не торопясь к Игл-Галч, а я поеду на север, и встретимся ниже Темпл-Бютт.
— Прекрасно, мне это подходит. Но не задерживайся слишком долго, — сказал Киннкэйд. — Мне не хочется тебя разыскивать.
— Не беспокойся. Я буду на месте, — заверил его Винс, и в его улыбке проскользнуло что-то недоброе.
Как только Киннкэйд уехал, Винс занялся подковой.
В утренней прохладе Киннкэйду ехалось необыкновенно легко и радостно. Он пустил лошадь рысцой, наслаждаясь свободой и открытостью этой земли. Ему казалось, что прошло совсем немного времени, но вдали уже маячил Темпл-Бютт. Киннкэйд направился к его крутому откосу и ехал до тех пор, пока не добрался до широкого пересохшего оврага Игл-Галч. Определив границы своего участка, он занялся поисками скота. Когда-то этот овраг был руслом реки, но горный ручей, питавший ее, как видно, пересох несколько столетий назад.
Винс спрятал взмыленную лошадь в каком-то кустарнике за холмом, нашел в седельном мешке бинокль и, оглядев склон холма, устроился на его вершине в ложбинке, выщербленной ветрами. К вершине льнули кусты полыни, и эта поросль была настолько густой, что за ней можно было укрыться.
