— Это похоже на правду.
— Винс хочет на время вести себя поосмотрительнее. Просит не беспокоиться, если какое-то время от него не будет известий. Сказал, что свяжется с нами, только если узнает что-нибудь важное.
— Вы ему верите? — спросил Шихэн.
— В его словах есть смысл, — мрачно признался Дьюк, — по что-то тут не вяжется, и я это чую.
— Что?
— Не знаю. Просто чувствую, но что именно…
— А как быть мне?
— Остается только держать открытыми глаза и уши и ждать. Завтра позвони кое-кому и попытайся разведать что сможешь.
— Считайте, это уже сделано, — ответил Шихэн. Де Пард повесил трубку.
Киннкэйд и Винс сидели на заднем сиденье пикапа Росситера, когда на парковочную площадку въехала Иден. Капот грузовика Винса был поднят. Расти Уокер возился с мотором. Иден припарковалась рядом, выключила мотор и вышла.
— Твои вещи в машине, — сказала она Киннкэйду.
— Хорошо.
Расти опустил капот, похлопал по нему, проверяя, закрыт ли он на защелку, вытер тряпкой жирную смазку с рук.
— Теперь он поедет, — довольно ухмыляясь, констатировал он.
Киннкэйд кивнул, потом поглядел на Винса:
— Поедешь следом за мной, но не воображай ничего. Расти всю дорогу до ранчо будет сзади и не спустит с тебя глаз.
— И ты думаешь, этот его драндулет дотянет? — Винс бросил пренебрежительный взгляд на пикап Расти.
— Не спеши с оценками, Винс: по одежке встречают, по уму провожают, — посоветовал Киннкэйд. — Под капотом у этого грузовичка мощный модифицированный двигатель. Он догонит и перегонит тебя в один момент, ты и глазом моргнуть не успеешь.
Киннкэйд сделал знак Иден, чтобы она села к нему в машину.
— Поедем.
— Минуточку, — запротестовал Винс. — Почему это она поедет с тобой?
— Потому что я так хочу.
Двадцатью минутами позже трио пикапов ехало по шоссе, соединяющем штаты, строго на восток — огни Рино все еще маячили позади. С момента когда они тронулись. Иден не обменялась с Киннкэйдом ни единым словом.
— Зачем ты это затеял? — спросила она наконец.
— Затеял — что?
— Зачем везешь Винса обратно на ранчо?
— Ты же его слышала — он сказал, что ненавидит это место. Для него это равносильно тюремному заключению.
— И все?
Иден старалась не выказать своего огорчения.
— Богом клянусь, мне очень хочется, чтобы на этом дело и кончилось, — пробормотал Киннкэйд, чувствуя, как злость на самого себя закипает у него в жилах. — Я хотел бы, чтобы у меня была причина запретить тебе вмешиваться во все это. Но ты ведь уже вмешалась. Я не могу позволить твоему братцу выйти сухим из воды, легко отделаться, но и тебя обижать тоже не хочу.
Он говорил правду. В нем больше не было свирепой ненависти, которую он испытывал раньше. Улетучилась, и, судя по всему, безвозвратно, вся его жесткость и решительность. Теперь, глядя на Винса, он думал об Иден, а не о Марси. И это заставляло Киннкэйда чувствовать себя виноватым.
— Черт знает как все запуталось, верно? — вздохнул он. — Черт бы меня побрал, если я хочу причинить тебе зло, и черт бы меня побрал, если не хочу наказать его.
Киннкэйд взял Иден за руку. Фары их машины отбрасывали в ночь снопы света, сливаясь в один мощный пучок, и это был единственный свет на мили и мили окружавшего их мрака.
Незадолго до полудня следующего дня они въехали на территорию Большого лесистого каньона и оказались в разбитом там лагере. Дикий Джек затрусил на своих кривых йогах встретить их. Его седые космы при каждом шаге падали ему на плечи.
— Черт возьми, ты опять здесь. — Он хмуро оглядывал Иден, придерживая под уздцы ее лошадь и помогая ей слезть. — Все думали, что на этот раз ты не вернешься, что Де Парду удалось-таки тебя задавить.
— Это случится, когда коровы начнут летать. — Иден зацепила стремя за луку седла и ослабила подпругу, чтобы лошадь могла свободно вздохнуть.
— Я видел, как летают коровы. Четыре, — заявил Дикий Джек; — Я видел своими собственными глазами, как летели четыре коровы.
— Да, а как ты был пьян в то время, помнишь? — усмехнулся Винс.
Повар негодующе запыхтел:
— Я не был пьян. В тог день я был трезв, как баптистский проповедник. В тот день они погрузили четырех призовых телок на самолет, и я видел, как взлетел самолет с четырьмя коровами внутри.
