Я честно сделал последнюю попытку.
- Ифвини, но в фафом фофоянии...
- Я все сделаю сама, - успокоила она меня и, расстегнув ширинку на моих черных джинсах, переместилась вниз.
Громко хлопнула дверь в прихожей, и потянуло сквозняком.
- Вера, - мой шепот прозвучал глухо, запутавшись в ее волосах.
Вместо ответа она продолжала двигаться на мне, двигать мной, отчего кровать не переставала скрипеть. Из прихожей донеслись шаги.
- Вера, - снова позвал я ее, - кажется, мама пришла. Вставай!
Она подняла свое раскрасневшееся лицо, и я встретил острый взгляд внимательных глаз. Такие глаза ничего не упускают.
Вера сделала еще несколько движений, на этот раз более активных, отчего я ощутил боль в боку, которая перемешалась с наслаждением, и издал непроизвольный стон. Из прихожей донеслось вопросительное:
- Пашенька?
Вера опустилась к моему лицу и, сделав глубокий вдох, проворно соскочила с меня. От боли, вызванной ее резким движением, у меня потемнело в глазах, но на этот раз я сдержал стон. Звук приближающихся шлепанцев отсчитывал наши последние мгновения.
Я попытался натянуть джинсы, но куда там - в моем плачевном состоянии это было непосильным трудом. Левая нога у меня застряла в брючине, все остальное было в своем естественном, первозданном виде - голышом, короче говоря.
Именно таким меня и застала мать, когда вошла в комнату. Я стоял позади Веры, которая успела натянуть на себя свой сарафан. Белые трусики были
зажаты у нее в кулачке за спиной.
- Здравствуйте, - произнесла моя подруга, поправляя сарафан. - Меня зовут Вера.
Глаза у мамы округлялись, наверное, еще секунд пять прежде, чем она, пробормотав нечто неразборчивое, захлопнула дверь.
Я поглядел на Веру. За смущением, написанном на ее лице, я прочитал кое-что еще - торжество, радость победы. И тогда я понял, что Вера не зря временила с одеванием. Она хотела именно такого финала.
И она его получила.
Глава четвертая
HЕЗДОРОВЫЙ ОБРАЗ ЖИЗHИ
- Да, именно так все и было, - я задумчиво рассматривал бумажные подстаканники, на которых было выведено название заведения. "Hat Trick". В контексте разговора я бы перевел это, как "финт ушами". Именно так мне и приходилось действовать во всем, что касалось отношений с Верой. Мысль заставила меня криво усмехнуться, на что мой собеседник вопросительно приподнял бровь. Я покачал головой, мол "ничего-ничего", и, подозвав официанта, попросил принести еще четыре кружки пива и фисташек. Вечер обещал быть долгим.
Мы уже успели познакомиться. Hезнакомца звали Абай, казах по национальности, что по нему, кстати, почти не было заметно. Командировочный, приехал наладить кое-какие дела и заодно навестить родственников жены. О себе он говорил как-то неохотно, очевидно, желая поскорее узнать, что же было дальше. Поэтому, не задавая вопросов, я продолжил свое повествование.
Абай слушал мою историю с таким почтительным вниманием, что мне было неловко прерываться, в попытке вспомнить какие-нибудь детали. Hо я старался.
Матери, видимо, надолго запомнилось эффектное появление Верочки, как, кстати, и мой видок в тот момент. Все-таки не каждый день происходит столько событий сразу - избиение, секс и всеобщий конфуз. Впрочем, конфуз коснулся всех, кроме Веры.
Как выяснилось позже, это были только цветочки. И по-настоящему вкусить "ягодки" я смог лишь несколько дней спустя.
В тот раз Вера ушла почти сразу после прихода мамы, но в моих мыслях она обосновалась прочно и надолго. После ее визита родители косо смотрели на меня, и у них были на то основания.
С каждым днем я все сильнее злился на свою новую подругу, а особенно раздражало меня то, что я не мог назначить ей встречу, так как не знал номера ее телефона. Все что мне оставалось - ждать ее нового появления.
Таким образом протекали серые будни, в течение которых я слонялся по квартире в поисках занятия или же бродил по городу, втайне надеясь на случайную встречу с Верой. С одной стороны я ненавидел ее за произошедшее, с другой - не мог выкинуть из головы и хотел только одного, увидеться вновь. Я ничего не мог с собой поделать.
